О людях и богах. Рассказы. Владимир Радимиров

построен на правильных принципах.

      – И из них главный – поменьше отдать, а побольше взять?

      – И что из того?.. – Сатана вскинул брови, – Если мир существует так долго, то само его существование говорит о гениальности построения.

      Иисус улыбнулся и несогласно покачал головой.

      – Ну уж и гениальности… Поистине, вот безудержное хвастовство и желание продать негодный товар под видом наилучшего… Лицемерие и ложь, пошлость и крикливое кривлянье – вот лицо сознания твоего мира! За миллиарды лет у тебя не появилось настоящего вселенского разума. Так – животный, жёстко запрограммированный умишко. Даже земные люди и те в большей своей части настоящие животные, поэтому и разум у них какой-то извращённый… За всем этим стоит духовная ущербность, пустота. Все блага, которыми владеют твои лучшие – ворованные. Ты ведь и сам вор по большому счёту. Жаль, но ты это до конца не понимаешь. Ибо ты не совсем разумен. Умён – это да, этого у тебя не отнимешь, а вот разума, единого ума, – и Иисус с сожалением развёл руками, – у тебя явно не хватает.

      Сатана заёрзал на своём камне, проявляя очевидное нетерпение. Самоуверенность и спокойствие начали его покидать.

      – Послушай, братец, – жёлчно процедил он, – я не вор. Я беру своё по праву. И беру не у бога.

      – А у кого тогда? Может быть, у своего благословенного Ничто?

      – Да, именно так! У Ничто! Или у Всего! Это в данном случае всё равно. Но тебе, я гляжу, этого не понять…

      Иисус медленно, превозмогая очевидную усталость, поднялся на ноги и подошёл к Сатане. Тот сидел выпрямившись, словно струна. В его крупной фигуре более не чувствовалось былой расслабленности и грации, в напряжённой позе сквозила скованность и агрессия. Тёмные глаза смотрели зло.

      – Тогда зачем тебе я? – просто спросил у него Иисус.

      Сатана тоже встал и сделал пару шагов навстречу Иисусу. Он застыл в гордой позе – высоченный, статный, с крутой выпяченной грудью, напоминавшей наковальню кузнеца, с широким разворотом покатых, налитых плеч. Это был прекрасный образец идеальной атлетической фигуры.

      Макушка Иисуса не доходила ему и до подбородка. Внешний контраст между братьями был воистину велик. Рядом с писаным красавцем в невероятно прекрасных переливающихся всевозможными цветами одеждах стоял худой, с впалыми щеками бродяга в грязном одеянии и стоптанных сандалиях. Его волосы были пропылены и давно не чёсаны. Однако глаза сияли ровным светом, а лицо было совершенно спокойным.

      Наступила недолгая пауза. Оба молчали, глядя друг другу прямо в глаза.

      Вдалеке раздался грохот камнепада. Тявкнул шакал. Солнце в знойной дымке мириад мельчайших пылинок, висящих в перегретом воздухе пустыни, садилось за ближайшую безжизненную гору. Близились сумерки.

      Оба понимали, что пришло время развязки.

      Сатана первым отвёл взгляд, обвёл сузившимися глазами горизонт, а затем быстро вперил вспыхнувший неземной силой взор в очи Иисуса и положил свои тяжёлые