Все дьяволы здесь. Луиза Пенни

познакомились?

      – Он был другом моего отца. Они познакомились в конце войны. Стивен был тогда переводчиком у союзников.

      – Он что, немец?

      Вполне естественный вопрос.

      – Он родился в Германии, но бежал и обосновался в Париже. Сотрудничал с Сопротивлением.

      – Ты говоришь, бежал. Он еврей?

      – Мне об этом неизвестно. На самом деле он скорее гуманист.

      Дюссо ничего не сказал, и Арман посмотрел на него:

      – А в чем дело?

      – Не то чтобы я сомневался в тебе или в нем, но мой отец часто удивлялся, сколько мужчин и женщин вдруг оказались в рядах Сопротивления, после того как война закончилась.

      Арман кивнул:

      – Моя бабушка говорила то же самое.

      – Я и забыл, что она у тебя из Парижа.

      – Из Еврейского квартала. Ле-Маре. Прежде… – Но он не стал развивать эту мысль. – Стивен никогда не рассказывал о войне. А она рассказывала, но редко.

      – Тогда откуда ты знаешь, что он был в Сопротивлении?

      – Я слышал, как мать с отцом говорили об этом.

      – Ты, наверно, был тогда совсем ребенком.

      – Да. Я, конечно, не все понимал. Позже Стивен рассказывал мне, что мой отец помог ему перебраться в Монреаль и дал деньги взаймы на открытие бизнеса. Когда я родился, они пригласили его в крестные.

      – Непросто это для человека, который не верит в Бога.

      – Может, он и верит, но сердится на него. Объявил ему бойкот.

      – Будем надеяться, что их встреча состоится еще не скоро. Не завидую я le bon Dieu[22].

      Арман улыбнулся и представил себе Стивена, здорового и сильного, стоящего у Врат.

      Вот только у каких Врат?

      – Ад пуст, – пробормотал он.

      – Pardon? – переспросил Клод.

      – Стивен любит повторять эти слова. «Ад пуст, и все дьяволы здесь».

      – Очаровательно. Но мы в Париже, Арман. В Городе света. Здесь нет никаких дьяволов.

      Гамаш повернулся к другу с удивленным лицом.

      – Ты, должно быть, шутишь. – Он вгляделся в Дюссо. – Революционный террор отчасти был порожден эпохой Просвещения. Сколько протестантов было истреблено, сколько мужчин и женщин закончили свои жизни на гильотине, сколько евреев подверглись преследованиям и были убиты? Сколько невинных, погибших от рук террористов здесь, в Городе света, согласятся с тобой? Дьяволы слетелись сюда. И ты об этом знаешь больше других.

      Дюссо забыл, что его друг изучал историю. А значит, и человеческую натуру.

      – Ты прав, конечно. У месье Горовица нет своей семьи? – спросил Клод, возвращая разговор к человеку, сражающемуся за жизнь в нескольких шагах от них. – Братьев? Сестер?

      – Мне об этом неизвестно. Семья Стивена жила в Дрездене.

      В уточнениях не было необходимости.

      – Жена? Дети?

      Арман помотал головой:

      – Только я.

      – Мои агенты сейчас просматривают камеры наблюдения в районе. Поскольку нам известно время нападения, мы сможем найти фургон, когда он свернул на улицу Риволи.

      – А там, где сбили Стивена?

      Клод

22

Доброму боженьке (фр.).