Колдовской апрель. Элизабет фон Арним

каждый год супружеской жизни. И все равно целая толпа этих дамочек еще ждала своей очереди. Против этого миссис Арбатнот была бессильна. Нравилось ей это или нет, она была вынуждена жить на эти деньги. Однажды, после успеха романа о госпоже Дюбарри [4], он подарил ей чудовищную софу с пышными подушками и мягким, манящим изножьем, и она терзалась от того, что в ее собственном доме словно поселился дух давно покойной французской грешницы.

      Незатейливо добродетельная, убежденная, что высокая мораль и есть основа всякого счастья, она мучилась скрытой печалью от того, что ее с Фредериком благосостояние было плодом грехов, хоть и отмытых прошедшими столетиями. Чем больше героини романов забывали о приличиях, тем охотнее раскупались книги о них, и тем щедрее Фредерик был к своей супруге, и чем больше он ей давал, тем больше она тратила на помощь бедным – за вычетом накоплений на черный день, ибо надеялась и верила, что когда-нибудь люди перестанут черпать удовольствие в греховном чтиве, и тогда Фредерику потребуется ее поддержка. Приход процветал за счет дурного поведения дам вроде Дюбарри, Монтеспан, Помпадур, Нинон де Ланкло, не говоря уж о высокоученой Ментенон. А бедняки были тем фильтром, пройдя сквозь который, как надеялась миссис Арбатнот, деньги как бы очищались. Большего она сделать не могла. Она целыми днями обдумывала ситуацию, пытаясь найти верный путь, пытаясь наставить на него Фредерика, но поняла, что вряд ли с этим справится, и передала и путь, и Фредерика в руки Божьи. Ни гроша из этих денег она не тратила ни на обустройство дома, ни на наряды, и обстановка, за исключением грандиозной мягкой софы, оставалась более чем суровой. Если кто извлекал из ситуации выгоду, так это неимущие. Даже их ботинки – и те были оплачены грехами. Но как же трудно ей приходилось! Миссис Арбатнот, взыскуя руководства, молилась до изнеможения. Следовало ли ей вообще прекратить прикасаться к этим деньгам, бежать их, как бежала она грехов, бывших их источником? Но как тогда быть с ботинками для паствы? Она спрашивала викария, и после многих оговорок, деликатных умолчаний и намеков стало в конце концов понятно, что он за ботинки.

      В начале чудовищно успешной карьеры – а он начал ее уже после женитьбы, до брака Фредерик был невинным работником библиотеки Британского музея – ей хотя бы удалось убедить Фредерика публиковать романы под псевдонимом, так что ее имя не было публично опозорено. Хампстед с восторгом читал книги, не подозревая, что автор живет в самой его гуще. Фредерика в Хампстеде почти никто не знал, даже внешне. Он никогда не приходил ни на одно из сборищ. Чем бы он ни занимался развлечения ради, занимался он этим в Лондоне, и никогда не рассказывал, что делал и с кем встречался – если судить по тому, насколько часто он упоминал жене о своих друзьях, Фредерик вполне мог вообще не иметь друзей. Один лишь викарий знал об источнике средств для паствы, и, как сообщил миссис Арбатнот, считал делом чести о том не упоминать.

      По крайней мере ее маленький домик был свободен от призраков недостойных дам, поскольку Фредерик работал вне дома.

4

Графиня Дюбарри – официальная фаворитка французского короля Людовика XV.