Колдовской апрель. Элизабет фон Арним

с ужином и рыбой точно так же, как делали это годами и будем делать годами. На самом деле, – тут миссис Уилкинс покраснела до корней волос, потому что произносимое ею, то, что изливалось из нее, пугало, но остановиться она не могла, – я конца этому не вижу. Этому и нет конца. Так что должен быть перерыв, должны быть перемены – это важно для всех. Да, это совсем не эгоистично – уехать и побыть счастливыми хоть немножко, потому что мы вернемся гораздо более приятными. Понимаете, время от времени всем нужен отдых.

      – Но что вы имеете в виду, что значит – заполучить его? – спросила миссис Арбатнот.

      – Взять, – сказала миссис Уилкинс.

      – Взять?

      – Нанять. Снять. Арендовать.

      – Но… Вы имеете в виду, вы и я?

      – Да. На двоих. Совместно. Тогда это обойдется каждой только в полцены… А вы выглядите так… Вы выглядите так, будто хотели бы этого так же, как и я, как если бы вам тоже требовалось отдохнуть, чтобы что-то хорошее случилось и с вами.

      – О, но ведь мы совсем друг друга не знаем!

      – Но только подумайте, как замечательно было бы, если бы мы с вами уехали на месяц! У меня есть сбережения на черный день, подумайте…

      «Она не в себе», – подумала миссис Арбатнот, при этом чувствуя странное волнение.

      – Только представьте, уехать на целый месяц, от всего, в рай…

      «Не следовало бы ей говорить такие вещи, – думала миссис Арбатнот. – Викарий бы…» И все же что-то в ней всколыхнулось. Правда, как чудесно было бы отдохнуть, сделать перерыв.

      Привычка, однако, ее отрезвила, а годы общения с бедняками подсказали слова, которые она произнесла с сочувственным превосходством человека, который умеет объяснять все, что нуждается в объяснении:

      – Но, видите ли, рай – это не где-то там, где нас нет. Он здесь и сейчас. Так нас учат.

      Она посерьезнела, совсем как в минуты терпеливой и старательной помощи бедным и наставления их на путь истинный, и произнесла тихо и мягко:

      – Рай внутри нас. О том нам говорят высшие авторитеты. Вы же знаете эти строчки про родственную связь, не так ли?

      – Да знаю, конечно, – нетерпеливо прервала ее миссис Уилкинс.

      Но миссис Арбатнот привыкла завершать свои высказывания.

      – «Небес и Дома родственная связь» [2]. Рай – в наших домах.

      – Вовсе нет, – вновь удивила собеседницу миссис Уилкинс.

      Миссис Арбатнот даже опешила. А потом со всей добросердечностью произнесла:

      – О, это именно так. Рай здесь, с нами, если мы этого хотим, если мы превращаем свой дом в рай.

      – Я этого хочу, и все для этого делаю, и все равно это не рай, – упрямилась миссис Уилкинс.

      И тут миссис Арбатнот умолкла, потому что и у нее иногда возникали сомнения по поводу домашнего рая. Она сидела и беспокойно смотрела на миссис Уилкинс, чувствуя все более и более настоятельную потребность ее классифицировать. Если б только она могла поместить миссис Уилкинс в соответствующую рубрику, она сама наверняка снова

2

Из стихотворения Уильяма Вордсворта «Жаворонку». Пер. В. Чистякова.