Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие. Лариса Тимофеева

Я вздохнула и, скорее себе, чем ей, дала обещание: – Я справлюсь с ревностью, я вытесню из себя ущербность и выиграю битву с собственным стремлением к драме. И вот тогда я буду готова к новым отношениям. Какими они будут, я не знаю, не всё зависит от меня. Я люблю твоего отца. А к каким выводам и решениям придёт он, покажет время.

      – Папа сказал, он сделает всё, чтобы вернуть тебя. Ты знаешь, куда он уезжает?

      Я отрицательно покачала головой.

      – На Тибет, в какой-то заоблачный монастырь, куда поднимаются только люди и ослы. Я думаю, он тоже хочет разобраться в себе.

      – Зачем же так далеко уезжать?

      – Я то же самое спросила. Он сказал, для того чтобы минимизировать искушение – бросить всё и примчаться, чтобы только увидеть тебя. Мама, папа любит тебя. Правда!

      «Любит! – подумала я. – Но больше меня он любит секс, а со мной или с другой женщиной, это второстепенно. Он знал, какой будет моя реакция на измену и выбрал секс. А сейчас он полон решимости бороться за то, что перестало быть его собственностью».

      – Катюша, второй, «не очень главный» вопрос какой? – спросила я.

      – Это не совсем вопрос. Я знаю, что Стефан тебя любит.

      – Катя!

      Она заторопилась:

      – Мы с Максом уже несколько лет знаем. Помнишь, Стефан болел? Он тогда в бреду разговаривал с тобой, объяснялся в любви, сожалел, что ты выбрала не его.

      – Он по-русски бредил?

      Катя неопределённо пожала плечами, припоминая:

      – Даа… не помню… нет! Мама, по-арабски! Точно! Стефан в бреду всё время по-арабски говорил.

      Я успокоилась: «Слава Богу, и Даша, и Анюта оказались вне его нечаянных откровений».

      Стефан болел только однажды, четыре года назад. Заподозрив у себя корь, он прямо с работы отправился в инфекционную больницу. По дороге ему стало совсем худо. Клиника его, конечно, приняла, но никто из персонала и не подумал сообщить родным о поступившем почти в беспамятстве больном.

      Нашёл Стефана Павел. По каким-то своим каналам отработал списки городских происшествий, потом изучил списки умерших, потом приступил к поиску среди госпитализированных за последние сутки.

      – Маленькая, у меня уже список больниц заканчивается, остались одни инфекционки. Мог он попасть в область?

      – Звони, в инфекционки, звони в область! Паша, куда угодно звони, только найди!

      Не известно, на каком по счёту звонке Паша, наконец, нашёл Стефана. Медленно положив смартфон на стол, Паша посмотрел на меня, на Дашу.

      – Маленькая, у Стефана корь в тяжёлой форме. Как так? Он же привитый!

      Когда угроза контактного заражения миновала, обезумевшая от тревоги, Даша настояла на том, чтобы забрать Стефана домой.

      – Маленькая, ему уход нужен, а меня не пускают, – уговаривала она меня, – и потом, ты ведь умеешь руками лечить, поможешь.

      Мы сидели в маленьком, ярко освещённом будто операционная коридорчике больницы, ожидая лечащего врача Стефана.

      – Даша, успокойся,