Контрабанда Комарно. Викки Вандо

навигации. Что-то там врачи нашли и сказали, что, мол, надо подлечиться. Говорили ненадолго поставят Масальского, пока наш не поправится, а в итоге, что… Сегодня прислали бумагу, что он с нами до конца навигации остается. Представляешь! – Алёшка возбужденно жестикулировал, – аш, из самого Министерства бумажка пришла, видать, надо своего заграницу послать, а не нашего, классного механика.

      К теплоходу, как-то странно раскачиваясь, шел Андрей Масальский – длинный худощавый мужчина лет сорока—сорока пяти, на ходу прикуривая сигарету. Вид у рефа, как всегда, был неопрятный: ботинки с налипшей по бокам грязью, перепачканные чем-то чёрным и рыжим изрядно потрепанные брюки, сальные, небрежно зачесанные руками волосы; на лице у него заметно проступала похмельная щетина. Казалось, только рубашка Масальского была чистой, да и то, сильно измятой.

      В правой руке он держал большую чёрную сумку, которая при каждом шаге раскручивалась и стукала ему по ногам.

      Помимо его неопрятного внешнего вида, в нем самом было что-то неприятное, а вот что именно, Ольга как ни приглядывалась, так и не смогла определить. С новым помощником механика по холодильным установкам, а, проще говоря, с рефом, у них уже было несколько стычек, ещё до ремонта. Поэтому доктор была рада, когда в «Париже» ей сказали, что Масальский уехал насовсем, а их старый рефмеханик вернется в Москве. А теперь, она была вынуждена терпеть этого грубияна до конца навигации.

      Главное, пересекаться с ним пореже… – подумала она.

      Спустя полчаса толпа у трапа стала значительно меньше, и только провожающие активно переговаривались со стоящими на палубах родными.

      В трансляционный узел пришла Любаша, предварительно выглянув на палубу, поздоровалась с Еленой и кивнула Ольге с Алексеем.

      – Что, уже отправляемся? – спросила Ольга. Она и не заметила, как быстро пролетело время за разговором.

      – Да, пришла объявлять, – улыбнулась Любаша, и пошла включать микрофон.

      – Ну, я пойду, пора, детки мои, – мама слегка щелкнула по носу Ольгу, заставив её улыбнуться.

      – Давайте обнимемся, – сказала Елена, – и ты иди сюда, – она махнула Алексею.

      Он, быстро подбежав, обнял их двоих своими большими руками, и так они замерли на несколько секунд, потом расцеловались в обе щеки, и Алексей пошел провожать маму к трапу, а Ольга осталась на верхней палубе.

      Проведя ладошкой по деревянным отполированным поручням, и стряхнув крупные капли воды, оставшиеся после дождя, Ольга оперлась о перила, высматривая внизу маму с братом.

      Алешка ещё раз чмокнул Елену и побежал на борт, матросы уже стали убирать трап.

      Через пару минут заурчал двигатель судна, и теплоход начал медленно отваливать от причальной стенки, в это же время заиграл любимый Ольгин марш – «Прощание славянки».

      Пассажиры махали, кто руками, кто платочками, оставшимся на берегу друзьям и родственникам, кто-то посылал воздушные поцелуи, а кто-то усердно фотографировал всё вокруг.

      Ольга заторопилась