Саги зала щитов. Адульв. Пламя, зажжённое тьмой. Арсений Михайлович Зензин

тому вновь становилось, мягко сказать, не по себе. У неё завтра бой с одним с одним из сильнейших молотобойцев Лёрствёрта, а она все на меня пялится. – думалось мальчонке.

      Оторопевший от последнего высказывания дочери, Хорт одноглазый только и смог, что, встав посреди зала, очумело уставиться на неё. Ему и впрямь начало казаться, что Сольвейг в действительности повредилась рассудком. Или это просто так играли отсветы пламени очага на её глазах, делая её взор сродни взору берсерков за миг до трансформации, когда выжженные огнем бешенства, пропадали все чувства.

      – Ты хоть представляешь, что ожидает тебя завтра утром? – единственный глаз старого молотобойца буравил дочку.

      – Ещё одна зарубка на правом клинке, не более. – зловеще улыбнулась она в ответ.– И достойное подношение всеотцу Одину в виде могучего Эйнхерия, или приятный дар владычице Хель. Но это дела завтрашние, а пока меня ожидают более насущные вопросы. – хлопнув себя по коленям, Хортдоттир, поднявшись, направилась через зал в сторону дверей, попутно состроив притворно жуткую гримасу Адульву.

      – А что до тебя, маленький родич, мигом доедай и спать, и чтоб по возвращению застала тебя во всю храпящим, а не то так всыплю, долго на нужник не сядешь.

      Хлопнувшие за ушедшей Сольвейг двойные створки дверей вновь запустили в дом, пронизывающий холодом, полный снега ветер, лютующей метели. Искоса глянув в след удалившейся дочери, Хорт тяжело опустился на лавку, сокрушённо покачав головой, подтянув к себе со стола кувшин с пивом.

      – Зачем ей это? – недоумённо спросила Аникен. – Этот Хольмганг, все в толк не возьму, да тем более с Хьярти, с заведомо сильнейшим противником.

      – А я почём знаю, вот у неё и поинтересуйся. Видать и сами Ассы не ведают, что творится в её шальной голове. И Руагор, как на зло на Тинге, уж он то вправил бы им мозги, ярл как никак. – Буркнул старый молотобоец, крепко приложившись к кувшину, минуя такие мелочные формальности, как кружки или рог.

      – А может он, ну в смысле Хьярти, оскорбил её чем? – подал голос Адульв, привлекая к себе внимание матери и наставника.

      – Не, он слишком уважает меня. – Мотнул головой Хорт в ответ на вопросительный взгляд Кюны Аникен. – Мы неплохо сдружились, покуда я учил его молоть в пыль людские кости молотом, да и человек-то он вообще-то не плохой, задора, как и воинской спеси, как и во всех Хирдманах хватает, но к понятиям чести он прилежен.

      – Ну как бы ты, дядька Хорт, его ни учил, не наставлял, а всё равно Сольвейг этого Хьярти завтра утречком порубит в капусту. Ему до неё, как тебе до Ётуна. А как же ещё, я-то кровавую кройщицу знаю. – нетерпящим возражений тоном, с важным видом, невнятно заявил маленький ярл, снова набивши рот тушеным мясом. Похоже, вера мальчика в нареченную тетку, а именно ей ему приходилась Сольвейг, была несокрушима.

      – Надеюсь ты прав, Адульв, надеюсь ты прав. – натяжно улыбнулся одноглазый молотобоец, вспоминая время, когда обучал Хьярти и то, что силой, что навыками тот напоминал Хорту