Ветер чужого мира. Клиффорд Саймак

глаз Марса.

      Ну сколько можно тешить себя надеждами? Надеяться, что Хьюг все-таки достиг Марса и что однажды вместе с этими странными сигналами он даст знать о себе?

      Хьюг погиб, как и все те, чьи имена были высечены на бронзовой доске. Чрево космоса поглотило его брата. Хьюг мечтал прорвать завесу тайны… И вот его нет. А тайна осталась.

      Дверь комнаты широко распахнулась. Потянуло холодным вечерним ветром. Вошедший, которого звали Джимми Болдуин, тщательно закрыл дверь и оглядел всех, кто находился в комнате. Как и всегда, взгляд у него был отсутствующим.

      – Хороший вечерок для полета на Марс, – сказал Болдуин.

      – А как же твои цветы, Джимми? – ласково, как ребенка, спросил его Александер. – Ты пошел к нам, а они остались и наверняка скучают по тебе.

      – На Марсе полным-полно цветов, – ответил Джимми. – Может, когда-нибудь я туда слетаю и посмотрю.

      – Лучше подожди, пока другие пробьют надежную дорогу, – с горечью посоветовал ему Палмер.

      Джимми переминался с ноги на ногу. Казалось, он шел сюда с какой-то целью, но забыл, с какой именно. Потом он медленно повернулся к двери и взялся за ручку:

      – Я пойду.

      Дверь шумно закрылась, но холод не исчез. Этот холод не был природным явлением; он сопровождал Джимми Болдуина… странный, потусторонний холод, который почему-то не желал покидать их комнату.

      Палмер плеснул в бокал очередную порцию виски.

      – А ведь Джимми был непревзойденным пилотом. И посмотрите на него теперь!

      – Рекорд Джимми держится до сих пор, – напомнил радиооператору Александер. – Еще никому не удавалось восемь раз слетать на Луну и остаться в живых.

      Катастрофа случилась, когда корабль Болдуина возвращался назад. Крошечный метеорит – совсем песчинка – пробил обшивку, ворвался в кабину и застрял между глаз у Энди Мейсона – лучшего друга и напарника Джимми.

      Воздух со свистом ринулся в пробоину, и вскоре кабина наполнилась космическим холодом. Все вокруг покрылось остроконечными ледяными кристаллами.

      Каким-то образом Джимми сумел заделать пробоину и выжать из двигателей все, чтобы побыстрее достичь Земли. Запасов воздуха у него было в обрез, и каждая минута могла оказаться последней.

      Другие пилоты в такой ситуации наверняка не выжили бы, но Джимми был асом и знал, что паника и необдуманные действия убивают не хуже метеоритов. Он долетел до Земли и самостоятельно выбрался из кабины. Только лицо у него было совсем белым и губы шептали что-то невразумительное.

      Джимми по-прежнему жил при космодроме, ставшем ему домом. Он целыми днями возился с цветами. К кораблям он потерял всякий интерес и безучастно наблюдал, как они взлетают и садятся. Все относились к нему с большой теплотой, особенно пилоты. Случившееся с Джимми вполне могло произойти с каждым из них.

      – Мы все свихнувшиеся и повернутые, – сказал Скотт. – Все. И я не исключение. Поэтому я полечу на Марс один.

      – Я тебя не пущу, – решительно возразил ему Александер.

      Скотт уперся