Хроника смертельного лета. Юлия Терехова

когда-либо изменяла ему. Но иногда на нее находит что-то, и она, как бы это помягче… пользуется любой возможностью его позлить. Ну, вот и допрыгалась…

      – Что вы имеете в виду – допрыгалась? Он ее избил?

      Анна захлопнула рот, сообразив, что сболтнула что-то лишнее. Зубов подождал немного но, поняв, что объяснений не дождется, продолжил:

      – А он? Он изменяет ей?

      – Кто его знает, – тряхнула головой Анна. – Он не стал бы нас с Антоном посвящать в подобные дела.

      – А как вы думаете, он смог бы убить ее из ревности?

      – Но убили-то не Катрин! – воскликнула Анна.

      – А если бы погибла ваша замечательная Катрин, на кого бы вы подумали? На Орлова? – внезапно повысил голос майор.

      – Но ведь убили не Катрин! – с отчаянием закричала Анна. – Никто не желает смерти Катрин. Она добра, она…

      – Я назову вам двоих, кто могли бы убить ее из ревности, – отчеканил Сергеев. – Орлова вы, в общем, назвали сами… А как насчет Кортеса?

      – Они друзья! – прошептала Анна.

      – Это вы так думаете! А вы можете поручиться, что Кортесу не унизительна отведенная ему в той комедии роль? И откуда у вас такая уверенность, что они не любовники? Когда мы беседовали с ним, он не выглядел, как просто друг.

      – А как кто? – с вызовом спросила Анна.

      – Не скажу, что как любовник, – чуть уступил Сергеев. – Но как мужчина, которому эта женщина небезразлична.

      – Я и не говорила, что она ему безразлична. Но они всего лишь дружат.

      – Так может, ему надоело с ней дружить?

      – Нет, нет! Он не стал бы… Он никогда б не причинил ей вреда.

      – Я вам про Фому, вы мне про Ярему. Закончилась, вероятно, их дружба – такой поворот вы предположить можете?! – завелся следователь.

      – Нет, не могу, – светлые глаза Анны приобрели стальной оттенок, а губы сжались в тонкую линию.

      – Ладно, – Сергеев устало потер глаза. – Расскажите мне про сегодняшнее утро. Во сколько вы встали?

      – Меня разбудил Олег. Ровно в шесть. Сказал, что уходит. Я попросила его захлопнуть дверь и заснула опять.

      – Во сколько вы проснулись окончательно?

      – Без чего-то десять. Я разбудила Антона. Приняла душ.

      – Душ был свободен?

      – У нас в спальне отдельная ванная комната с душевой кабинкой и туалетом. Да вы же видели, когда осматривали квартиру.

      – Верно, – вспомнил Зубов. – Трудно привыкнуть к мысли, что у каждой спальни есть отдельная ванная.

      – Да, да… – машинально согласилась Анна. – Я приняла душ, пошла на кухню, включила чайник… Под ногами что-то хрустнуло… Я увидела осколки стакана венецианского стекла, рассыпанный по полу жемчуг. Вчера на Катрин было жемчужное ожерелье. Она намотала его на руку, как браслет. Это был ее жемчуг. Я разозлилась.

      – Почему?

      – Когда уходила спать, навела порядок на кухне. А пришла утром – там разгром. Меня такая досада взяла, – призналась она. – Но выбора не было, и я снова начала уборку. А потом на кухне появился Антон, начал собирать осколки и порезался.

      – Вы видели,