Сын Ра. Волшебный эпос. Владимир Радимиров

для нас пуще отрады, чем путника возле ворот встретить и у себя его приветить. Да вишь нечасто нас люди добрые навещать стали – мы их и ждать-то уже устали.

      Удивился чуток Ваня, но виду не показал; плечами он лишь пожал, палицу на плечах передвинул и далее себе двинул. Идёт по улочке неширокой, с любопытством озирается и местному люду поражается. Люди-то они, конечно, как люди, в общем обычные, не сказать что видону непривычного. Одеты, правда, чудно: в балахоны мешковатые, на ногах обуты сандалии, а головы у всех обмотаны пёстрыми повязками. Ну чисто как сказке.

      Только вот ещё чего Ванёк заприметил: а где же тут, думает, дети? Всяких прочих возрастов в достатке по улицам шляется, а ни однюсенького дитяти нигде не наблюдается… Потому-то, смекает он, и люди здесь не шибко весёлые: какие-то отупелые да скучные, словно недугом неким замученные.

      Вот идёт себе Яван, бредёт, а позади него обываталей толпища толчётся, ибо всем поглядеть на пришельца неймётся, но никто к чужаку близко не подходит – вокруг да около пугливо лишь ходят. Через время недолгое выходит Ванюха на площадь. Большая то была площадь, красивая да нарядная – будто парадная. Вся мостовая на ней блестящими камнями оказалась выложена, здания, затейливо построенные, вокруг стояли, а на самой середине фонтан струеобильный на каменную скульптуру разливался и брызгами мелкими вниз рассыпался.

      И видит тут Яван – процессия пышная навстречу ему идёт-поспешает. Впереди всех старик некий, высокий да худой, шествует в одеждах белоснежных, пошитых художественно и узорами золотыми облагороженных. Седые длинные власа у сего старца гладко расчёсанные по плечам лежат, а на главе его венец роскошный, камнями драгоценными украшенный, гордо усажен, ну а в деснице, перстнями блескучими унизанной, посох резной зажат. За стариком же сановники толпою нестройною семенят.

      Только они к Явану приблизились, как он в пояс, по обычаю, им поклонился и здравия всем пожелал, как то делать и полагалося. А старик властительный Ване в свой черёд кивает да улыбается тоже.

      – Поравита и тебе, странник, гость дорогой! – восклицает он старческим голосом. – Кто таков ты есть и с кем познакомиться нам будет честь?

      – Зовут меня Яваном, – отвечает старику Ваня. – Я в пекло с самого белого света иду, чтобы отвести от людей беду. Много уже дней хожу я по вашим краям, да только не везде мне тут рады.

      И едва лишь Яван представляться окончил, как в толпе все зацокали да заохали, и волна возбуждения по людишкам прокатилась. А старик этот белоликий от удивления великого посох из руки уронил и слезу умиления обронил.

      А потом возопил голосом надтреснутым:

      – Славен будь Ра, Отец наш небесный! Сколь мы здесь обитаем, никогда ещё живого собрата в наших краях не видали! И слыхом даже о чуде таком не слыхивали! Глядите, люди – вот оно, чудо великое! О боже! Счастье-то какое!

      И от явления чудесного Ваниного началось в толпе этих тормознутых подобие ликования. Никто, правда,