Аль-Джасум: душащий в темноте. Мансур Ладанов

собой разные этапы истории с душилой, а сам он оставался наблюдателем, находящимся в самой сердцевине стихии.

      Одна мама не пыталась сопротивляться и прятаться за сон, чтение или что-то еще. Она просто размышляла. Надеялась и боялась. Хотела, чтобы все получилось, но понимала, хоть и отгоняла это, что все напрасно. Жизнь – штука сложная и простая одновременно. Вроде бы все понятно, но иногда, раз, и все встает с ног на голову, теряется в паутине бытия и становится совершенно неясным. Так и сейчас. И чем больше она думала об этом, тем больше терялась в немыслимых коридорах жизни.

      Самолет уже шел на спуск, когда, преодолев густой барьер из облаков, явил пассажирам вид города. Река с островом посередине, соединяемым с берегами мостами. Белые и серые здания не выше девяти этажей. Многочисленные пути железной дороги. Очень много хвойных деревьев. Какие-то водоемы – то ли небольшие озера, то ли затопленные карьеры. Дальше поля и болота, болота и поля. Картинки менялись все быстрее и быстрее. Самолет приближался к земле. Вот и аэропорт. После Москвы сложно назвать это небольшое здание аэропортом. Тем не менее, это был он. Самолет ударил шинами о посадочную полосу, на секунду снова оторвался от нее и снова опустился. Рев мотора сменился шумом торможения. В салоне раздалось всеобщее ликование, сопровождаемое хлопаньем в ладоши.

      Самолет проехал какое-то расстояние, сделал несколько поворотов и остановился.

      «И это аэропорт?» – удивился Артем, вглядываясь в виды за окном. Редкое движение, одиночные проезжающие машины и, может быть, пару человек – вот и все, что он увидел из того, что могло бы характеризовать жизнь. В остальном – тишина и покой. Самолеты спали, серое здание, казалось, вообще впало в кому, заборы с колючей проволокой, дорога то с желтой, то с белой разметкой, какие-то фонари и знаки. Грустно и тоскливо, не хватало только дождя.

      После объявления экипажа о том, что самолет приземлился в назначенном пункте, все начали вскакивать со своих мест и собираться, стараясь опередить друг друга. Семья Артема и еще некоторые пассажиры не следовала примеру большинства, а спокойно сидели и ждали, когда пик пассажирской активности пройдет. Все равно проверка в аэропорту затянется для всех: первых и последних.

      Самолет. Трап. Автобус. И вот, наконец, они в аэропорту. На часах было 12:15. При выходе из аэропорта – уже 13:00.

      – Я думал будет дольше, – сказал отец, ставя сумки на тротуар у двери, из которой они только что вышли.

      Прямо перед зданием аэропорта была стоянка, забитая машинами до отказа.

      – Так, – оглядел Сергей стоянку. – Вон такси. Ждите здесь с сумками, я сейчас приду.

      Он ушел. Машин с каждой минутой на стоянке становилось все меньше. Люди встречались и прощались. Одни садились в машины и уезжали, другие входили в аэропорт, чтобы улететь.

      Артем с любопытством рассматривал этот провинциальный северный городок, скрытый от солнца серыми облаками. Вдалеке справа он увидел памятник – пассажирский самолет с красной линией вдоль бортов,