Любой ценой. Том III. Наталья Антарес

– ничто без сопровождающего изготовление кожаного мешочка обряда, и у меня волосы вставали дыбом, стоило мне лишь вообразить, какое могущественное колдовство процветало в глубине африканских джунглей. Ради Яна я была готова спуститься в преисподнюю, но иногда у меня возникало чувство парализующего ужаса, и я боялась, что в самый ответственный момент я не совладаю с трясущимися поджилками и в панике отступлю назад. Чем дольше я читала о зверствах Аниото, тем отчетливее становилось пугающее ощущение собственной беспомощности –наверное, Интарс был прав, предупреждая меня о фактическом отсутствии шансов на успех, и я была неминуемо обречена на сокрушительный провал в неравном противостоянии с неведомым врагом. Но вот вопрос, могла ли я выбросить белый флаг, если от моей смелости всецело зависело будущее «Хитмена», и найду ли я покой, оставив Агапова умирать на больничной койке? Я обязана была выиграть эту войну, и меня мало волновало, что я могу и не услышать, как трубят победные фанфары – пусть мне было предначертано не вернуться из Африки, оплакивать меня все равно никто не будет, но я не хотела уходить к праотцам, не выполнив свою главную и единственную задачу. И если на сегодняшнем этапе от меня требовалось умаслить Интарса, чтобы в качестве благодарности за оказанную услугу он уберег мою шкуру от подстерегающих на каждом шагу угроз, я непременно сделаю это в наилучшем виде.

      Судя по всему, Любовь Алексашина примерно приходилась мне ровесницей, и навскидку ей можно было дать немного за тридцать, но принимая во внимание современный уровень развития косметологии, назвать точный возраст риелтора я бы не рискнула. Грамотно подобный комплекс омолаживающих процедур, легкий, ненавязчивый макияж в нюдовых тонах, стильное удлиненное каре, безукоризненно скроенный деловой костюм в нейтральной цветовой гамме, элегантная классическая обувь на устойчивом каблуке, дорогие, но при это мне неброские аксессуары – регулярные инвестиции во внешность в сочетании с хорошим вкусом творили чудеса, а у Алексашиной, похоже, не было проблем ни с первым, ни со вторым. Девичья стройность и холеная, сияющая кожа служили для меня своеобразным маркером регулярной заботы о себе, и хотя Алексашина не была канонической красавицей, по большому счету в ее облике было не к чему придраться. По идее сотруднице элитного агентства недвижимости именно так и полагалось выглядеть – сдержанно, но эффектно, и я была уверена, что в тех кругах, где преимущественно вращалась риелтор, также не возникало претензий ни к ее отточенным манерам, ни к профессионально поставленной речи.

      Алексашина занимала отдельный кабинет, и на контрасте с перегруженной интерьерными деталями вотчиной Тагалдызина, светлое, просторное помещение смотрелось оплотом минимализма, лаская взор четкостью линий, пастельными оттенками и продуманным функционалом. Глаза буквально отдыхали от гнутых ножек, полированных столешниц и ступенчатых потолков с гипсовой лепниной,