Полукровка. Издание второе. Даниэль Зеа Рэй

танцем хозяйки приема. Надеюсь, ты не будешь против того, чтобы я исполнила традиционный олманский «Огненный танец», после чего вы с Клермонт станцуете вальс?

      – Эста, – зашипел Стефан, – не вздумай. Raben Tuere не для тебя.

      – Почему же? Это национальная традиция.

      – Это опасно. Ты не чувствуешь энергию.

      – Этот танец опасен? – переспросил Урджин.

      «Да!», «Нет!», – одновременно ответили Стефан и Эста.

      Урджина такой поворот событий слегка отрезвил. Только сейчас он стал соображать, что на самом деле происходит. Отказать Эсте – значит прилюдно унизить жену, позволить ей танцевать – подвергнуть опасности, и какой именно, он пока не знал.

      Эста поняла, что Урджин в замешательстве, и взяла инициативу в свои руки.

      – Зафир, ты не дашь мне свои пульсары?

      – Может, не следует, Эста?

      – Пульсары, Зафир! – зашипела она и протянула руку.

      Он достал из кармана два маленьких полупрозрачных камешка и вложил их в ее ладонь.

      – Я надеюсь, ты понимаешь, на что идешь.

      Эста поднялась, наклонилась к Урджину и тихо сказала:

      – Raben Tuere, или «Огненный танец» жена танцует для своего мужа. Любовь супруга в этом танце ассоциируется с пламенем, способным испепелить женщину, если мужчина того захочет. Стефан, – обратилась Эста к брату, – для меня будет честью станцевать под твое сопровождение.

      Стефан только кивнул, и, встав из-за стола, направился к музыкантам.

      Перед тем, как выйти в центр банкетного зала на свободную от столиков площадку, Эста отдала несколько распоряжений управляющему. Он вежливо кивнул и тут же исчез.

      Урджин сел за стол и приготовился смотреть.

      – Raben Tuere! – громко объявила Эста, и свет в зале погас.

      В тишине раздался первый удар барабана. Зрители обернулись на звук и увидели Стефана, стоящего в углу зала. Через плечо молодого человека был переброшен ремень, на котором висел огромный ударный инструмент. Стефан взметнул барабанную палочку вновь, затем еще раз, и через несколько мгновений публика уловила четкий медленный ритм.

      Хлопок прорезал слух зрителей, и центр зала озарился ярким голубым светом. Эста стояла прямо в нем на одной ноге. Вторая была согнута в колене и вывернута в бок. Голову Эста склонила, а руки подняла, соприкасаясь ладонями в воздухе, будто вознося молитву. Прямо над ней зависли два голубых пульсара, похожие на небольшие шаровые молнии. Эста подняла голову и развела руки в стороны. Пульсары последовали вслед за руками.

      В потоке голубого свечения наряд Эсты играл всеми цветами радуги. Она была похожа на звезду, сошедшую с неба и несущую свой свет людям, как дар, ниспосланный свыше.

      – Она всегда была Sulline, – тихо сказал Зафир.

      – Что это значит? – не отрываясь от жены, спросил Урджин.

      – «Небесное создание».

      – Это имя подходит ей.

      – Так ее называл отец, – пояснил Зафир и глубоко вздохнул.

      Урджин не стал продолжать разговор. Он был крайне заинтересован