Звездные часы и драма «Известий». Василий Захарько

сводил к политическим убеждениям главного редактора и его стилю руководства. Считая, что смелость, независимость нашей печати обязательно должны сочетаться с ее ответственностью перед обществом, перед фактами и собственной совестью, он в своем выступлении на этой летучке ни на кого не нападал и никого не защищал, а говорил то, что ему казалось наиболее существенным:

      – Одна из главных бед газеты: жизнь шире того, что мы отражаем. Мы слишком зациклились на «правых», «левых», тогда как жизнь очень изменилась в последнее время. Демократия при первой ее приливной волне во многом показала свою несостоятельность. Дай бог, если придет другая волна с другими, более упорядоченными людьми. Мы не проанализировали, почему Горбачев льнет к армии, к КГБ. Как большая, обращенная к массовому читателю, наша газета должна придерживаться центристской позиции, но позиции серьезной, основательной, доказательной. Мы должны избирать предметом исследования ту жизнь, которой живет народ. Он устал от бессмысленной политизации…

      В таком же духе речь длилась минут десять. Несколько человек, в их числе Ефимов, высказали с ней согласие. Завершая прения, Голембиовский тоже сослался на Кондрашова, заявив:

      – Моя точка зрения такова, что сейчас главный редактор «Известий» не может позволить себе быть членом ЦК КПСС, иначе он обязан будет проводить линию одной партии. «Известия» же должны быть над партиями. Наиболее четко эту мысль выразил Станислав: мы должны быть над партиями – ни с теми, ни с этими, ни с третьими, ни с четвертыми…

      Но соединившись в дружных ссылках на Кондрашова, конфликтующие стороны свои позиции ничуть не сблизили. Переломить революционный настрой или хотя бы успокоить зал выступление Станислава не смогло, чего, по-моему, желал сам оратор. С каждым новым подходом журналистов к микрофону все понятнее было, что произносимые здесь укоры, обвинения, требования к главному редактору являются не чем иным, как выражением недоверия людей своему руководителю.

      Закрывая летучку, Голембиовский сказал:

      – Я всячески за высокий авторитет главного редактора, без этого не может быть газеты.

      За эти слова наверняка могли бы проголосовать все сто процентов присутствующих, включая, понятно, и самого главного редактора. Возможно, именно эти слова и подтолкнули его к решению побороться за свой авторитет. Буквально на следующий день он позвонил Председателю Верховного Совета СССР Лукьянову, тот быстро его принял. Результатом встречи явился сценарий, согласно которому, во-первых, Ефимов пишет Лукьянову письмо с просьбой избавить редакцию от Голембиовского, видя в нем основную опасность для себя. Сформулировано письмо, конечно, было по-другому: что-то вроде кадровой целесообразности перевести на другую должность – собственного корреспондента в Мадриде. Во-вторых, чтобы упредить нежелательный отзвук в редакции и вне ее, лично Лукьянов демонстрирует уважение к Игорю Несторовичу – приглашает