Грехи отцов. Анна Христолюбова

косыми лучами заката, не то синие, не то зелёные, и очень длинные пушистые ресницы.

      Пауза затягивалась. Филипп всё никак не мог придумать темы для непринуждённой беседы, мучаясь мыслью, что ведёт себя не слишком-то учтиво, когда заговорила темноглазая:

      – Вы дрались на дуэли?

      Он даже не сразу понял, что барышня имеет в виду, а поняв, отчего-то смутился:

      – Нет-нет, что вы! Мы даже незнакомы. Я просто проезжал мимо и нашёл его в лесу.

      – Одного?

      – Совершенно. Он лежал посреди поляны, и сперва я решил, что он мёртв.

      – Может быть, на него напали? – подала голос вторая девица, в глазах её читалось сострадание.

      – Не знаю, сударыня. Возможно, и так. Лошади рядом с ним не было, ведь не мог же он прийти сюда пешком… Хотя будь то грабители, они наверняка забрали бы оружие – у него весьма недурной клинок.

      – Быть может, он упал с коня, а конь ускакал? – снова первая.

      – Нет, сударыня, у него рана в боку, и шпага лежала рядом – он явно с кем-то сражался.

      – Значит, всё-таки дуэль… – протянула девушка. – Но почему противник бросил его в лесу? Разве такое возможно?

      – Полагаю, так быть не должно. Но я не знаю, как принято драться в России, сударыня. Я не был здесь много лет.

      – Вы жили за границей?

      – Получал образование.

      В глазах темноглазой барышни мелькнул интерес:

      – В университете? В колледже?

      – Сперва в колледже, потом в университете.

      – В Гёттингене? В Лейпциге? В Кёнигсберге?

      Филипп взглянул с удивлением.

      – В Лейдене, сударыня. – Он чуть улыбнулся. – Это в Голландии.

      – Да, я знаю. – Барышня нетерпеливо дёрнула плечиком, готовая спрашивать дальше, но в это мгновение карету сильно тряхнуло.

      От неожиданности Филипп едва успел подхватить своего подопечного, тот застонал и приоткрыл затуманенные беспамятством глаза. Взгляд упал на одну из девиц, и сизые губы неожиданно дрогнули в едва различимой улыбке:

      – Вы не пропустили ни одного танца, – прошептал он. – А я надеялся…

      Филипп склонился к незнакомцу, но тот уже снова впал в забытье.

      – Бредит. – Состояние раненого тревожило Филиппа всё больше.

      – Как жаль, что вы не знаете имени этого человека. – Глаза лучистой барышни наполнились слезами, ещё больше увеличив сходство с лесными озёрами. – Мы бы помолились за него…

      Отчего-то темноглазая девица, только что проявлявшая такой горячий интерес к образованию Филиппа, замолчала и отвернулась к окну.

      Лес кончился, потянулись луга. Дорога стала ровнее. Внезапно карета остановилась, и в оконце заглянул Данила.

      – Мужика нагнали, – пояснил он. – Пошто нам катать этого бедолагу туда-сюда, сгрузим его в телегу да и довезём за алтын. И быстрее выйдет, и покойнее.

      Через несколько минут раненый лежал в ворохе