Девушка с часами вместо сердца. Питер Свенсон

Мы все потрясены. Подробности из Флориды поступают только сейчас, и наша главная забота – уберечь ближайшее окружение Одри. Мы будем рады, если ты продолжишь учебу, но поймем, если сочтешь это слишком тяжелым. Об этом Джим и хочет поговорить.

      – Ладно.

      У него не было никаких планов. Перспектива ухода из Мазер-колледжа ужаснула его, но еще страшнее показалось остаться здесь без Одри.

      – И еще: раз уж ты здесь, расскажи о других товарищах Одри. Конечно, мы побеседовали с Эмили и еще кое с кем из «Барнарда», но понимаем, какой это груз, и не хотим никого обязывать.

      Джордж кивнул, гадая, когда же заглянет Джим Фельдман. В окно било солнце, звучно тикали часы.

      – Не знаю. Извините, – произнес он, уже позабыв, о чем таком не знал.

      – Тебе необязательно думать об этом сейчас, но будет правильно организовать в колледже поминки. Подумала, ты посчитаешь это здравой мыслью.

      Джордж пожал плечами и попытался улыбнуться.

      Декан выпятила губу и склонила голову набок.

      – Наверное, пора пригласить Джима.

      – Давайте.

      Она взялась за телефон, и не прошло полминуты, как Джим Фельдман коротко стукнул в дверь и вошел. Он пожал Джорджу руку, затем стиснул плечо. Декан оставила их наедине.

      Двумя часами позже Джордж сидел у себя. По коридору зашлепал Кевин – не ошибешься. День только начался, и они еще не виделись с момента возвращения из Бостона. Дверь распахнулась, и Кевин, уже поддатый, качнулся на пороге; он был без перчаток и помахивал упаковкой «Дженеси крим эйл»[12] – двенадцатью бутылками.

      – Сука… – заявил он. – Клянусь, ты приложил к этому руку…

      Он сделал два быстрых неверных шага через комнату, схватил Джорджа за рубашку, рванул вверх и оторвал пуговицу.

      – Господи, Кевин! Какого хрена?

      – Ты бросил ее? – Тот снова дернул, и воротник треснул.

      – О чем ты говоришь? Нет! – Джордж обеими руками вцепился в запястье Кевина, пытаясь высвободиться.

      Кевин, глаза у которого покраснели от спиртного и слез, не выпустил рубашки, и Джордж впервые со вчерашних известий расплакался, твердя, что не имеет никакого отношения к самоубийству Одри.

      Кевин, угомонившись, предложил Джорджу пива. Они выпили; одни бутылки опустошались в молчании, другие – под разговор. Снаружи темнело, но парни не зажигали свет; в дверь стучали, они не отзывались.

      Вспышка Кевина не удивила Джорджа. Он знал, что сосед по-своему любил Одри, но ни за что не стал бы ее добиваться.

      – Наверно, ей с тобой было хорошо, – произнес наконец Кевин – будто подвыпивший священник отпустил грехи. – Это не твоя работа.

      – Слава богу.

      – Что будем делать? – спросил Кевин.

      – Не знаю. Мой консультант, Джим, хочет, чтобы я остался на семестр. Не знаю, сумею ли.

      – Да сиди здесь. Насрать на лекции. Вдарим по пивку.

      – Не уверен, что мне разрешат.

      Кевин пожал плечами.

      – Не

12

Светлое пиво.