Письма к незнакомцу. Книга 7. Муж и жена – одна сатана. Андрей Алексеевич Мурай

один случай, который мы частично разбирали: ещё не старый мужчина, который ранее вел жизнь примерную, монотонную, размеренную образцовыми брачными отношениями, вдруг на корпоративном междусобойчике натыкается на молодую сотрудницу, недавно влившуюся в коллектив…Под действием алкоголя, шуточек- прибауточек и нахлынувших чувств они, мужчина и женщина, смотрят друг на друга со всё возрастающим вожделением. Затем: провожание, в подъезде – целование, и у неё в квартире – грехопадение… С дивана на пол… «О, как внезапно кончился диван…» – слышат любовники громовой голос поэта Вишневского… И этот голос толкает ранее примерного мужчину на новые сексуальные подвиги, он ощущает себя и ковбоем, и мачо, и маньяком, и маркизом де Садом…27

      А мы с Вами, Серкидон, понимаем, что в мозгу любовника сформировалась доминанта, которую её подневольный будет отрабатывать два-три месяца… Не всегда любовницей выступает сотрудница или гувернантка, в более болезненных случаях – подруга жены – змея подколодная. Как-то по-особому она улыбнулась. Что-то у неё распахнулось…. И пошло-поехало.

      Чем сопровождаются все эти случаи, если говорить о мужчине? Жизнь украдкой, боязнь разоблачения, или – жизнь на два дома, или – уход из семьи, с неминуемыми муками совести, переживаниями, тоской по детям. Иногда – и по заслугам – мужчинам достаются тяжёлые упрёки, скандалы с оплеухами…

      Счастье Бунина состояло в том, что его супружеская измена не сопровождалась столь тяжёлыми для чувствительной натуры последствиями. Не сказать, что всё тишь да гладь, очаги напряжения были, раздавались временами и ворчания, и зубовные скрежетания, но в течение семи лет Галина Кузнецова жила в доме Буниных, считай, младшей женой. Вера Николаевна написала о том времени так: «Я…вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить кого он хочет… Только бы от этой любви было ему сладостно на душе… Человеческое счастье в том, чтобы ничего не желать для себя… Тогда душа успокаивается и начинает находить хорошее там, где совсем этого не ожидала…»

      Хорошие годы для Ивана Алексеевича… Хорошие потому, что Вера Николаевна продолжала выполнять обязанности писательской жены. Следила за домом, хлопотала по хозяйству, переписывала понятным почерком каракули Бунина, которые только она и разбирала. Если бы не намётанный взгляд «старшей жены», то ничего бы младшенькая не отстукала своими быстрыми пальчиками.

      Такое счастливое положение мужчины, когда рядом с ним две любимые женщины, большая редкость. Да и так надолго – на годы. Даже не припомнить мне другого мужчину, которой устроился бы так ловко, как Иван Алексеевич… Разве что у первого руководителя ленинского типа было такое… Ровесник Бунина, по которому писатель прошёлся в «Окаяных днях»: «Бог шельму метит. Ещё в древности была всеобщая ненависть к рыжим, скуластым. .. А современная уголовная антропология установила: у огромного количества так называемых «прирождённых преступников» – бледные лица, большие скулы, грубая нижняя челюсть, глубоко сидящие глаза. Как не вспомнить после этого Ленина…»

      Трудно признать Ильича в бунинском описании. До этого мною было читано и про «настоящий

27

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (1740 – 1814), французский аристократ, писатель, политик.