Рассказы старого гусара. Елисаветградский гусарский. Евгений Петров

жемчужными брызгами. Молчаливо и настороженно возвышались смотрящиеся в море крутобокие горы. Редкие паруса рыбачьих лодок оживляли серо-голубую морскую спину.

      Шуршали листвой раскидистые платаны. В густой зелени каштанов виднелись небольшие колючие шарики не поспевших еще плодов. Мелькали редкие плоские кактусы. На землю спускались очередные сумерки. Подходили к концу уже вторые сутки путешествия.

      Позади командира о чем-то негромко переговаривались казаки. Николай невольно прислушался. Разговор шел о привале.

      – Что у вас там случилось? – обернулся полковник к Лишевьскому.

      – Ничого особливого, – скривился сотник, – нам бы остановиться передохнуть. А то скачемо и скачемо, як оголошени… – он присмотрелся, – Так, и вам би зайнятися пораненням…

      – Какое там, к черту, ранение, – возразил Николай, – простая царапина…

      В руку его стрельнуло острой болью, заставив вздрогнуть.

      – Добро, – с трудом выговорил полковник, – ищи подходящее жилье.

      – Та чого тут ще шукати, – возразил Лишевьский, – вон тут и остановимся…

      Он указал рукой на ближайшее строение.

      – Тут? – с сомнением осмотрелся по сторонам Николай.

      – А что? – тут же ближе подскакал Алешка, – не все же в поле ночевать. Надо бы и…

      – Уговорили, – Николай тяжело сполз с седла.

      Алешка забарабанил в дверь.

      – Пусти, добрый человек, – затараторил он, – нам бы только до утра остановиться.

      На порог вышел пожилой грек. Он подслеповато вгляделся в нежданных гостей.

      – Кто вы? – неожиданно выговорил он по-русски, – чего ищете?

      – Са писмом идем, – ответил Николай Степанович почему-то на родном языке, – Йа сам пуковник Адабаш. Носим писмо грофу Потоцкому…

      В глазах хозяина мелькнула растерянность.

      – Не русский что ли?

      – Тьфу ты, черт, – не сдержался посланник, – конечно, я русский.

      – А что ж тогда не по-русски лопочешь?

      – А сам-то ты откуда так хорошо знаешь русский?

      – А мы так и будем на улице беседовать? – вклинился в разговор сотник, не давая греку времени ответить.

      – Входите, – посторонился грек, пропуская гостей за порог…

      – А лошади?

      – Лошади? – старик погладил колючий подбородок, – разве что… в конюшню, к моим поставьте…

      Казаки отвели лошадей под навес. А полковник и сотник прошли в дом. Они с наслаждением опустились на широкие лавки.

      На столе перед гостями появилось блюдо с нарезанным хлебом и мясом. В центре стола встала пузатая бутылка. Рядом с ней разместились глиняные кружки. Хозяин благожелательно наклонил бутылку. В подставленные емкости полилась темная, цвета рубина, жидкость. В комнате разнесся ароматный винный запах.

      Лишевьский вожделенно потер ладони. Рука сотника потянулась к кружке. Полковник выцепил кус мяса.

      – Говоришь, письмо