Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза. Юрий Горюхин

хотели…

      – Ну ты подруга даешь, нашла кому доверять! Это ж Верка! Что ж ты такая кулема-то!

      – Так ты сама ее мне сосватала! – зарыдала Антонина.

      – Ты меня, подруга, в свои коммерческие дела не вмешивай! Я на стиральную машину пельменями не копила!

      Лесопосадкина дернула за рукав Люсю:

      – Пошли к Соньке Ивановой, тут глухо!

* * *

      – Ну поздравляй! – сказал заплаканной Антонине Шишкин и тут же поставил на одну из стоящих у дверей коробок с дюралевыми сушилками бутылку шампанского, нежно придвинув к ней коробку конфет «Родные просторы».

      Антонина расплакалась еще больше и сказала, что нечем ей поздравлять – обокрала ее Верка. Шишкин оценил обстановку, вздохнул и раздеваться не стал.

      – Ты не переживай, я так этого дела не оставлю! Я подниму вопрос! Напишу куда надо. Может даже на собрании трудового коллектива выступлю… – вяло пообещал Шишкин и озабочено посмотрел на картонные коробки с сушилками.

      Завгар потоптался минут пять на сплетенном Валентиной Петровной из разноцветных тряпочек коврике, чмокнул Антонину в щеку, приобнял одной рукой и, аккуратно прихватив другой рукой конфеты с шампанским, исчез в темном коридоре подъезда.

* * *

      – Ну поздравляй защитника! Только без пельменей! – Загогуйла пьяно осклабился и раскрыл объятия.

      Антонина вдруг рассвирепела, яростно ударила Загогуйлу в грудь и вытолкала за дверь.

      – Да я тебя спас, между прочим! – кричал в подъезде Загогуйла, – от справедливой расправы отравленного твоими пельменями рабочего класса!

      Загогуйла кричал и пинал двери лифта, потом достал зажигалку, спалил пластмассовую кнопку вызова, сунул зажигалку мимо карманчика джинсов и, раскачивая перила, спустил свое уставшее тело по ступенькам вниз.

* * *

      Антонина сидела на табурете в темной кухне у окна и смотрела в черное зимнее небо. На руках тихо причмокивал Радик, им обоим светила сверхновая звезда под названием 1987А.

      – Представляете, Михаил Сергеевич, это первая Сверхновая, которую с 1604 года видно невооруженным взглядом, – поделилась Антонина с главнокомандующим.

      – Ну откуда, Загубина, ты это можешь знать? – усмехнулся генсек.

      – Оттуда, – Антонина чмокнула Радика, – сосед Лева-стоматолог рассказал, его сегодня зубные женщины на работе поздравили, он немного с ними выпил, а после со мной около лифта, который Васька сломал, разговорился. Оказывается, его дядя Гриша кандидат астрономических наук и работает в планетарии на Горсовете, еще он рассказал, что все болезни у человека от кариеса, к тому же он умеет гадать по руке, занимается каратэ и может разрубить кирпич одним ударом ладони, а писатель Михаил Шолохов – поддельный.

      – Ты, Загубина, сначала одного на ноги поставь! – строго заискрил сетевой приемник, – потом будешь кирпичи рубить! Шолохов поддельный! Сверхновая, е-мое! Лучше бы телевизор включила, послушала, как рабочий класс директоров выбирает!

      Антонина обиделась на прямолинейную выволочку генсека, поэтому телевизор включила без звука. Игорь