Среди огнистых камней. Лариса Васильевна Чистова

Онемевшие губы дрожали.

      – Маша, ты можешь стоять?

      Мне самой был интересен этот вопрос. Ног я не чувствовала, равно как и всего остального. Слезы стали тихо выливаться из переполненных глаз. Егор, глядя в мои глаза, застонал, и аккуратно опустил меня на траву.

      – Подожди, Маша, я сейчас, я быстро.

      Сделав шаг, он с кем-то стал говорить, я поняла через секунду, что по мобильнику. Прислушиваться к словам, к их смыслу я не пыталась. Мне это было безразлично, как и то, что я не могла двинуть ни одной частью тела. Ощущение пустоты и полной потерянности во времени или в пространстве поглотило меня. Я потеряла своего Рауля. Он, очевидно, в другом мироздании, или в другом времени, или еще где-то. Откуда мне знать? Как мне найти его? Слезы тихо стекали по моему лицу, создавая мутную преграду видеть хоть что-нибудь. Егор прикоснулся к моим волосам и погладил их.

      Сколько я так лежала, не знаю. Я услышала звук подъехавшего автомобиля. Егор поднял меня на руки, и, разговаривая с кем-то, уложил меня на заднее сиденье машины. Дверь захлопнулась. Сверху на машину что-то грузли, и Егор с кем-то негромко беседовал. Второй голос я так и не узнала, мне это было даже не интересно. Машина завелась и повезла меня, мне было все равно куда. Рев мотоцикла Егора не удивил меня, по-моему, он обогнал нас. Мои слезы протекали сквозь сомкнутые ресницы. Я не рыдала, не всхлипывала, мое лицо не морщилось и не кривилось от плача. Мои глаза жили отдельно от меня своей грустной жизнью, источая соленую воду. Потом мы приехали, я слышала мамин испуганный голос, она на кого-то кричала. Егор осторожно вытащил меня из машины и понес в дом, он уложил меня на мою кровать.

      – Маша? Скажи что-нибудь,– тихо, умоляющим голосом попросил он.

      Я посмотрела в его страдающие глаза и прошептала:

      – Его нет.

      Он нежно сжал мою руку, сопереживая моему горю.

      – Егор, уходи, от тебя одни неприятности,– вмешалась мама. – Я вызвала «скорую».

      Егор провел по моим волосам широкой ладонью, и шепнул на прощание:

      – Я позвоню.

      Он ушел, а я больше ничего не помнила.

      ПУСТОТА

      Я знала, что время шло, но, сколько его вытекло, я не знала. Я воспринимала его как текучую воду, как реку. Оно тикало и струилось отдельно от меня, вот – я, а вот – отдельный мир, которому я некогда принадлежала. Иногда передо мной мелькали разные лица, одни я узнавала, другие – нет. Все они были мне безразличны. «Нет его, нет его»,– стучало в голове.

      Однажды появился папа. Он сел рядом со мной на кровать, мы были одни в комнате. Папа положил руку на мою голову и сдавленным голосом спросил:

      – Что случилось, дочка?

      Его встревоженный голос вывел меня из состояния безразличия на какое-то время. Мне захотелось поделиться своей болью.

      – Папа, его нет,– хрипло пробормотала я, не узнав своего голоса.

      Папа наклонился к моему лицу и поцеловал меня в лоб.

      – Ничего, Маша, мы справимся,– шепнул он мне в ухо.

      Я покачала головой, и мои