Ильич. Сергей Волков

с «рабочей» травой.

      Челло, как он сам про себя рассказывал – из олдовых хипарей крутого питерского замеса. Ходил когда-то на рыбацком сейнере, отстал по-пьяни в голландском порту от своей посудины, забичевал и всю Европу «стопом» проехал, чтобы вернуться в Союз. У Челло жёлтые глаза, а в ксивнике на шее хранятся шесть человеческих зубов и высушенный человеческий же палец. Челло говорит, что это его. Зубы ему выбили немецкие полицейские в Нюрнберге – «мстили за Сталинград», а палец откусил сумасшедший приходяга на хипповской «блат-хате» в Челябе.

      – Omnia mea mecum porto[4], – заканчивая рассказ о себе, неизменно смеётся пустым ртом Челло, машет четырехпалой рукой и, завывая, плюётся словами:

      – Все своё ношу с собой: этажи в пружинных сетках,

      Вечное отчаянье, ежедневное житье.

      Только тень в стране теней все яснее и плотней,

      И сгущается над нею прежний иней новых дней[5].

      Челло он не потом что «чел», ну, «человек», а потому что у него на шее под серой бородой татуировка «chello». Челло говорит, что по-испански это означает «белокурый». При этом оттенок вечно всклокоченных волос и бороды Челло вовсе не блондинистый. Он ближе всего к цвету мартовского оттепельного снега.

      Челло любит латинские выражения, которых знает бесчисленное количество, он не дурак выпить, потрендеть, но вообще странный и Серому иногда кажется, что Челло все время играет роль, как в кино.

      …Поднялся ветер. Зашелестели остатками листвы деревья за линией ЛЭП, потом к их шуму присоединилось басовитое гудение проводов. Распятые скелеты гигантских боевых человекоподобных роботов держали в обрубленных руках гирлянды изоляторов и потряхивали ими, как цыганки – монисто.

      Серый вышел из будки, увидел друзей. Малой заметил его первым, улыбнулся.

      – О, наш шеф, – сообщил он остальным. – Пахать будем.

      Челло медленно и обстоятельно затушил сигарету черными пальцами, спрятал чинарик за отворот выцветшего джинсового кепи.

      – У забора, – сказал Серый, подойдя ближе. – Большая, два на два. К вечеру надо сделать. Афганец платит по пятихатке.

      – У, круто! – восторженно воскликнул Малой, поднимаясь. На его серых штанах виднелись жирные пятна, похожие на камуфляжные – вчера Малой сел на недоеденный Серым хлеб, политый подсолнечным маслом, за что получил по толстой красной шее. – А чё за собака? Чья?

      – Не знаю, – Серый пожал плечами. – Да и какая на хрен разница? Пошли.

      – «Нет стариннее дворян, чем садовники, землекопы и могильщики; они продолжают ремесло Адама»[6], – сказал Челло, медленно, в несколько приёмов, выпрямляя длинное туловище.

      – А он был дворянин? – удивился Малой.

      Челло довольно захихикал, затряс похожей на стекловату бородой и ответил непонятно:

      – Он первый из всех ходил вооружённый.

      Третий приятель Серого, Индус, монументально повернул голову и его тяжёлый взгляд упёрся в Челло. Несколько мгновений

4

Все свое ношу с собой (лат.)

5

Наталья Горбаневская, из цикла «Долгое прощание», 1975 г.

6

Шекспир, «Гамлет».