Лето. Али Смит

и Роберт Гринлоу, квантовый сын, знающий, что может отделаться легким испугом, если просто поведет себя так, будто обладает правом и верит в свое право делать то, что сейчас делает, решает занять вышестоящее положение, расправив плечи и отвернув голову, и как ни в чем не бывало спускается по лестнице.

      Ах да, Роберт, – говорит мать. – Куда ты дел дистанционку?

      Дистанционка – это я, – говорит он, словно Дистанционка – это антигерой, обладающий, конечно же, сверхспособностью дистанцироваться.

      Где она? – повторяет мать.

      Сейчас уже где-то очень далеко отсюда, – говорит он, входя в гостиную.

      Потому-то ее, наверное, и называют дистанционкой, – говорит прекрасная гостья.

      Роберт: Солнечный удар, впервые в жизни.

      Впервые вообще.

      Его фамилия испаряется. Он становится всего-навсего Робертом, просто Робертом, кем-то необремененным – он очень давно таким не был, с тех пор как забыл, что может.

      Все теперь другое.

      Все – изменилось.

      Гостья прекрасна.

      Мать называет ее имя.

      Гостью зовут Шарлотта.

      Имя ШАРЛОТТА загорается словом на неоновой вывеске.

      Гостья по имени Шарлотта озаряет эту комнату.

      Роберт чувствует себя тоже неоновым, его пронзает молния, он светится, только взгляните на его руки, кисти, из-за гостьи он тоже стал излучать свет. Нет, он и есть свет, подлинный свет, собственно свет. Более того – он такой же свет, как в слове «рассвет».

      Одно слово переполняет его с детства. Это слово «радость». Он никогда раньше не задумывался над этим словом, ни разу в жизни, а теперь его «я» вырвалось из темноты на свет, широко расставив руки, словно готовые принять в себя все: весь мир, вселенную вокруг со всеми ее галактиками, он подносит их к свету, его свету, ведь теперь ничего никогда не закончится, все бесконечно. Словно стал понятен разбитый вдребезги свет, ранее заточенный у него внутри, похожий на лампочку, раскрошенную на острые осколки у него под ложечкой, стало ясно, чем этот свет был, есть и может быть, а теперь он собирается и превращается в ЯЙЦО СВЕТА, ну да, если честно, яйца будто наполнены светом, и кончик члена, нет, весь член, и кончики пальцев на ногах и руках, кончик носа, все тело стало заостренной веточкой на дереве, крона которого – сеть чистого света.

      !

      Привет, – говорит гостья по имени Шарлотта.

      Привет, – говорит он.

      Гостья.

      Гостья из другого мира.

      «Очевидно, существует некая сила, которую тела прилагают друг к другу посредством самого своего присутствия»:

      цитата Эйнштейна, там на стене его спальни в горних высях дома. Вообще-то Эйнштейн сказал это о Ньютоне, открывшем закон всемирного тяготения. Но гляньте, что это означает на самом деле.

      !

      Теперь Роберту впервые ясно, что Эйнштейн был влюблен, был движим любовью – любовью ко всему.

      Роберт видит руку сестры.

      На руке бинт.

      Сестра машет ему забинтованной рукой.

      Привет, – говорит она.

      Ну да, привет, – говорит он. – Все хорошо?

      Можно и так сказать.

      Ой