Лето. Али Смит

А также прошлое. А также настоящее.

      Нельзя остановить изменения, – говорит мужчина, пришедший сюда с прекрасной гостьей Шарлоттой.

      Это первое, что услышал от него Роберт.

      Изменения просто наступают, и все, – говорит мужчина. – Наступают в силу необходимости. Нужно с этим смириться и извлечь что-нибудь из их влияния на тебя.

      Превращение, – говорит Шарлотта. – Это всегда ответ на то, что не имеет ответа. Даже если это означает превращение в жука, по версии Кафки.

      Ой, обожаю Кафку, – говорит мать. – «Книга должна стать топором, чтобы разбить замерзшее море у нас внутри». По-моему, это одно из самых прекрасных высказываний.

      Роберт переводит взгляд с мужчины на Шарлотту и опять с Шарлотты на мужчину. Нет. Они не спят друг с другом. Это всегда заметно. Между ними что-то есть. Но не это.

      И мне стало интересно, – говорит мужчина. – Интересно, ваша подруга, в смысле, ваша соседка, как ее – Эшли?

      Эшли, – говорит мать.

      Она говорит это так, будто Эшли – ее собственность.

      Интересно, у Эшли проблемы с речью, – говорит мужчина, – поскольку очень многое нужно сказать?

      Ты имеешь в виду ощущение, будто сам служишь помехой для речи? – говорит Шарлотта.

      Она говорит это красиво.

      (Роберт раскрывает рот, и оттуда доносится шепот.)

      Да.

      Чего-чего, Роб? – говорит сестра.

      Просто последнюю пару минут она недоверчиво его разглядывала. Она поднимает одну бровь. Затем переводит взгляд с него на Шарлотту и обратно на него и поднимает другую бровь.

      Потому что… потому что книга Эшли как раз об этом. В смысле, о речи, – говорит Роберт.

      Книга? – говорит мать.

      Она пишет книгу, – говорит Роберт. – Ну, писала.

      Эшли пишет книгу? – говорит мать.

      Откуда ты знаешь? – говорит сестра.

      Я ее читал. Немного, – говорит Роберт.

      Эшли? – говорит сестра. – Разрешила тебе читать книгу? Которую сама пишет?

      Она о лексике, – говорит он. – В политике. Главы названы словами или фразами.

      Например? – говорит мать.

      «Надувательство», – говорит он. – «Зубрилка». «Народное правительство». «Бой Биг-Бена». В конце есть раздел с объяснением слов. «Современная лексика». Там рассматриваются значения и история возникновения таких слов, как «леттербоксинг» или, э… «жопошники».

      Слово слетает у него с языка раньше, чем он успевает опомниться. Он краснеет. Сестра хихикает.

      Жопошники? – спрашивает Шарлотта. – И что она об этом пишет?

      Ну типа, – говорит он. – Это слово происходит от слова, означающего, м-м…

      (о нет)

      ягодицы.

      Сестра опять над ним хихикает.

      Ты покраснел как помидор, – говорит она.

      Дальше, – говорит Шарлотта.

      Типа оно также означает «никчемный», – говорит он, – или «тот, кто плохо работает», или «ленивый, безответственный», или «бездомный человек». Так что в конечном счете это слово означает не только «гей», ведь оно заключает в себе и весь прочий подтекст.

      Подтекст.