Самая умная собака в мире. Фёдор Венцкевич

улыбается.

      – Какое счастье, что я вас встретил. Какая досада, что это случилось до ветеринара и парикмахера.

      – Какие все пустяки! – отвечает. – Я этих ваших блох однажды уже видала. И ничего в них страшного нет. А прическа ваша мне даже нравится. И знаете что? Зовите меня Люси.

      ***

      Дальше Чарли смутно помнит. Вроде, летели из-под лап сверкающие брызги вкусной воды, только что бывшей снегом. И росла позади стая, и бежала рядом Люси. И, кажется, он был альфой. И все ему радовались, и незнакомые люди трясли газетами с мятым Чарли на первой странице и кричали вслед:

      – Ура новому премьеру!

      – Задайте им, господин премьер!

      – Вся надежда на вас, господин премьер!

      И кидали из дверей еду. Много еды кидали, да. А вверху жарко и весело крутился желтый шар, наматывая на себя облака, как воздушную вату, и даже блохи щурились от удовольствия… И песий город был все ближе и ближе…

      А потом желтый шар полетел под гору так, что и не догнать. А за ним хвостом – холод и темнота. И вода под лапами стала обратно льдом, и Люси чихнула.

      – Что-то холодно, Чарли. Пойдемте домой? Да и кушать, если честно, уже хочется.

      И… Чарли видит, как умирает и обвисает беспомощной тряпочкой его хвост. Альфа, да. Конечно. И Чарли поднимает голову и укоризненно смотрит на песий город: что ж не пустил? Ведь и сытый был, и быстрый – все как положено. И медленно, очень медленно начинает уходить в сторону, да и ушел бы, если б не живительный шепот Тридцать Третьего:

      – Вам, как председателю правительства, в любом ресторане будут рады. В макдональдсах, я слыхал, очень вкусно. Впрочем, и в доме правительства хороший буфет. Да и квартира же там. Отдохнете, согреетесь.

      – Ох, я идиот! – стонет Чарли, и хвост его оживает.

      Воскресенье. Вечер

      А Тридцать Третий хорош, чего уж. Отобрал из всей шоблы двоих каких-то, а остальных не пустил. До комнаты проводил, дверь лбом толкнул и придержал даже. Ошибся, правда, но это уже только внутри поняли, когда Тридцать Третий зашел, а дверь за ним и захлопнулась.

      – Ого, смотрите, кто к нам пожаловал! Господин премьер собственной персоной! И не один, а с дамой. Я же говорил: жрать захочет – придет. Ну, здравствуйте, здравствуйте, голубчик. Видок у вас, конечно… Да и запах… Не везет стране на премьеров, что ты будешь делать.

      Чарли припрятывает до поры свой альфа-хвост и пятится к двери.

      – Уже уходите? – веселится главный. – Ну, не буду задерживать. Понимаю: дела.

      Чарли толкает лбом дверь, наперед уже зная, что ничего не выйдет. Не работают такие двери в такую сторону.

      – Блять, – бормочет Чарли.

      – Блять! – повторяет ошейник.

      Главный, уже о нем и забывший, поворачивается, блестит веселыми глазками.

      – Простите?

      – Да двери эти, – объясняет Чарли. – Что вы их понаделали-то везде? Ходить как?

      В комнате