Интроверт. Кристиан Роберт Винд

матери, – вырубив звук, я стащила с себя новые кроссы и тяжело вздохнула.

      Меня не покидали мысли о маме. Неужели в этот раз она действительно не вернется? Она говорила, что Тревор мертв, а полисмен, который попытался их задержать, ранен. Это означает, что ее дела в самом деле очень плохи. А если учесть, что это – далеко не первая ее судимость…

      Я снова вздохнула. А затем рухнула на смятую постель с темными следами, оставшимися после моих босоногих прогулок под дождем.

      Раньше Тревор всегда брал вину на себя. А если не он – то кто-нибудь другой из его банды. Это давало маме возможность отделываться условными сроками, а мне – избегать неприятностей с органами опеки. Но сейчас Тревор мертв (боже мой, неужели все это происходит на самом деле?). И, наверное, больше никто не станет заботиться о том, чтобы мама поскорее вернулась домой. Ко мне…

      Ближе к ночи мне ужасно захотелось есть. Но денег не было, и пришлось залить в желудок холодный кофе, который предлагали в холле мотеля бесплатно (ну, хоть что-то хорошее). А затем я схватила еще один стаканчик, вышла наружу и обогнула здание ночлежки, вынырнув на вечернюю трассу.

      Прихлебывая несладкий кофе, я тащилась вдоль оранжевых фонарей, слушая плеер и вдыхая запах приближающейся осени. К моей радости, этим вечером на улицах было не так уж и холодно, так что я вполне могла обойтись без своей утраченной ветровки.

      Эта прогулка должна была помочь мне собраться с мыслями и решить наконец, что я собираюсь делать дальше. Оттягивать эти безрадостные размышления было бессмысленно – утром меня выставят на улицу, и после этого пойти мне будет решительно некуда. Я должна была придумать сносный план. Прямо здесь. Сейчас.

      Но все пошло как-то не так.

      Сначала я запоздало обратила внимание на то, что из припаркованной на обочине фуры на меня пристально глазеет какой-то грязный мужик. Грязный в буквальном смысле – даже в свете фонарей я могла отчетливо разглядеть большие масляные пятна на его белой футболке. Она противно облегала его надутый живот, слегка задираясь кверху и оголяя темную дорожку густой шерсти, исчезающей где-то под резинкой его спортивных штанов. Фу-у-у!

      Очевидно, грязный водила что-то выкрикивал, обращаясь ко мне. Во всяком случае, было логично это предположить – его большой рот широко раскрывался, а сощуренные глаза продолжали буравить мое лицо. Но мне было на это наплевать. Сделав музыку в наушниках погромче, я равнодушно прошла мимо, завернула обратно к лестничному пролету мотеля и взобралась на второй этаж, с тоской поглядывая на пасмурное ночное небо. Гребаный сентябрь…

      Я слишком поздно осознала, что позади меня кто-то есть – громкий трек, пульсировавший в моих ушах, надежно прятал от меня все звуки внешнего мира.

      Я уже почти добралась до двери, ведущей в мой номер, когда чья-то тяжелая и грубая рука легла на мою спину. А затем этот кто-то невежливо толкнул меня под лопатки, и я едва не впечаталась носом в дверной откос, в последнюю секунду выставив обе ладони вперед.

      От