Школа чернокнижников. Матильда Старр

неспроста высокомерный хозяин города явился в наш дом. Нет, моя тетка окончательно выжила из ума, если думает…

      Барон хрипло выдохнул, откинулся небрежно на спинку стула и как о чем-то решенном надменно заявил:

      – Я собираюсь похитить это сокровище. Сир Татрак, сирра Гресильда! Решено. Я женюсь на сирре Аллионе!

      – Нет! – крикнула я. – Ни за что!

      В бок воткнулся острый локоть, я невольно обернулась и поймала яростный взгляд Гресильды, означавший, что жить мне осталось буквально несколько минут.

      – Нет? – ледяным тоном переспросил барон.

      – Не слушайте же ее, сир Бардольф, не слушайте! – залепетала тетка.

      Лицо ее пошло красными пятнами, и даже под толстым слоем пудры скрыть это было невозможно. Но она быстро пришла в себя: обманчиво мягко обхватила ладонью мою руку, словно успокаивая, предостерегающе вонзила ногти в запястье и заговорила:

      – Моя племянница воспитывалась в строгости и чистоте. Неудивительно, что такое неожиданное предложение совершенно выбило ее из колеи. Взгляните: она ведь почти падает в обморок от радости. Но не может сказать об этом прямо, очень стыдлива…

      – Неужели? – барон цепко посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Гресильду.

      А та закивала так энергично, что едва голова не отвалилась.

      – Ну конечно, конечно! Порядочная девушка… Ее покойный отец, сир Брентор, увы, не обладал смекалкой по части финансов, так что бедняжка Аллиона – бесприданница. Но в ее жилах течет благородная кровь!

      Она помнит про мое благородное происхождение? Ну надо же! Отчего-то это не мешало ей заставлять меня махать тряпкой.

      Между тем Гресильда уже неслась на всех парусах:

      – Она у нас скромная, трудолюбивая, любую работу по дому делать может…

      – Работу? – сузил глаза барон и холодно осведомился: – То есть вы полагаете, что моя жена должна будет работать по дому?

      – Нет, нет, – завиляла тетка. – Аллиона очень послушная, с характером мягким, уступчивым. Будет покорно делать все, что вы ей велите.

      Она нахваливала меня, словно товар на рынке. Как же гадко! Остатки самообладания смыло нахлынувшей смесью обиды, злости и отвращения.

      Я привстала со стула, готовясь показать тетке, барону и прочим заинтересованным лицам, какой у меня на самом деле мягкий, покладистый характер. Но Гресильда почуяла неладное. В ступню вдавился ее каблук, ногти сильнее вонзились в кожу. От боли потемнело в глазах, я опустилась обратно и услышала теткин фальшиво ласковый голос над ухом:

      – Аллиона, дитя мое, ты переволновалась. Отправляйся в свою комнату. А мы с сиром Бардольфом сами обсудим детали.

      А следом донесся тихий, едва слышный шепот:

      – Только попробуй еще раз открыть рот…

      Ее каблук убрался, ладонь оставила в покое мое истерзанное запястье. Я встала из-за стола и, не видя перед собой ничего, побежала в свою комнату.

      Закрыв дверь, со злостью содрала с себя платье. Послышался треск ткани, я на мгновение застыла. За испорченную вещь меня ждал нагоняй. Впрочем, какая теперь