Школа чернокнижников. Матильда Старр

и поплыла по коридору. Я втянула носом воздух. В кухне определенно кто-то готовил.

      «Гресильда наняла повара?» – недоуменно подумала я. Проводила взглядом обогнувших меня двух незнакомых девушек в фартуках. – И… приходящую прислугу? Вместо того, чтобы взвалить все хлопоты на меня?!»

      Видимо, должен был явиться очень-очень важный гость, раз она так раскошелилась.

      Нагнав Гресильду, я шагнула за ней следом в гостиную и ахнула.

      Стол был накрыт просто роскошный. Тетка даже достала старинный сервиз и серебряные приборы. Такого за все время моего пребывания в их доме не случалось ни разу. До этого мгновения я вообще была уверена, что Гресильда купила столовое серебро исключительно для того, чтобы прислуге было что начищать по выходным.

      – Пора, – выдохнула тетка и потащила меня в прихожую. Огляделась и нервно крикнула: – Сир Татрак, где вы?

      – Иду, – флегматично пропыхтело с лестницы.

      Сир Татрак спускался по ступенькам. Он был наряжен в лучший костюм. Правда, покупался этот костюм еще до того, как Татрак обзавелся обширным животом, и теперь разве что не трещал по швам. Было видно, что одежда доставляет дядюшке подлинные страдания.

      Наконец, мы втроем застыли у входных дверей.

      «Повар, прислуга, серебро, сервиз, накрыто не в столовой, а в гостиной, Гресильда почти в истерике, Татрак в костюме… Не иначе как в гости нагрянет сам император», – усмехнулась я про себя.

      Но, разумеется, не император почтил визитом теткин дом.

      В назначенный час на пороге появился барон Бардольф. Впрочем, этот высокий сутулый старик с крючковатым носом в нашем городке был фигурой, пожалуй, даже более значимой, чем сам император. Тот обитал в столице и был недосягаем. А барон жил здесь, и вряд ли будет преувеличением сказать, что весь город принадлежал ему с потрохами.

      Говорили, ему семьдесят лет. Говорили, что год назад он в очередной раз овдовел и что его жены одна за другой мрут как мухи. А еще говорили, что он жаден, жесток, злопамятен и настолько высокомерен, что не принимает никого у себя и сам ни к кому не ездит.

      Интересно, и какие дела у него могут быть с моей теткой, с одной из тех, кого он откровенно презирает?

      Я бросила быстрый осторожный взгляд на барона и вздрогнула. Он улыбался. Надменно, одними губами. Злые, блеклые, чуть навыкат глаза не мигая смотрели на меня.

      – Приветствую вас, сирра Аллиона! – проскрипел он, обхватил мою ладонь холодными влажными пальцами, поднес ее к губам и поцеловал.

      Меня передернуло от отвращения. Захотелось тут же вытереть ее о платье.

      Я покосилась на тетку. Это еще что такое? Барон знает мое имя? Почему он обращается ко мне?

      – И вам доброго здравия, сир Бардольф! – пробормотала я, по-прежнему не понимая, что тут происходит.

      Но что бы ни происходило – мне это не нравилось. Очень не нравилось.

      Гресильда тут же оттеснила меня, подобострастно приветствуя «дорогого гостя». Сир Татрак вторил жене, разом растеряв всю свою флегматичность. Похоже, оба были готовы