Санаторий. Сара Пирс

заглушает хлопающий на ветру флаг.

      С неба валят здоровенные хлопья снега, падая на лицо. У Элин сосет под ложечкой. Несмотря на присутствие Уилла и стоящий прямо перед ней отель, она остро ощущает свое одиночество в этой глуши. Дорога из города заняла больше полутора часов. С каждым движением минутной стрелки серпантин уводил их все выше в горы, и Элин не могла избавиться от нарастающего беспокойства.

      Поездка заняла больше времени из-за снегопада, но Элин все равно остро осознает тот факт, что они далеки от цивилизации. Помимо отеля, она видит только массивный лес, снег и темную громаду вздымающихся гор.

      – Элин? Ты идешь?

      Уилл уже идет к отелю, тащит чемоданы по снегу.

      Она кивает и крепко стискивает ремешок сумки. Стоя здесь, перед отелем, она ощущает странные колебания воздуха, не имеющие отношения к снегопаду.

      Элин озирается. Дорога и парковка пусты.

      Никого.

      Все пассажиры фуникулера уже зашли внутрь.

      Все дело в отеле, решает она, поглощая взглядом массивное белое здание. И чем дольше она смотрит, тем сильнее ощущает напряжение.

      Какую-то аномалию.

      Она не замечала этого в присланном Айзеком буклете. Но те фотографии делали с большого расстояния, догадывается она, чтобы подчеркнуть впечатляющий фоновый пейзаж: заснеженные пики и лес из белых, заиндевевших елей.

      Фотографии не подчеркивали, насколько сурово выглядит здание. А сомневаться в его прошлом не приходится. В самой архитектуре есть что-то брутальное и больничное, дух закрытого учреждения живет в строгих линиях, резких прямоугольных плоскостях и фасадах, в модернистских плоских крышах. И повсюду стекло – вызывающие головокружение стеклянные стены, позволяющие смотреть сквозь них.

      И все-таки есть какой-то диссонанс с этим больничным видом, думает Элин, заходя в дверь, незаметные на фотографии в буклете детали: резные балюстрады и балконы, прекрасная длинная веранда на первом этаже.

      Это и есть та аномалия, напряжение, которое она ощутила. Это наслоение… ужасает. Больничное учреждение, раскалывающее изящество.

      И наверное, это сделано намеренно, понимает она. Здание спроектировали таким образом, пытаясь скрыть, что когда-то сюда приезжали не ради забавы.

      Здесь люди сражались с болезнью, здесь они умирали.

      И теперь ей становится понятно, почему брат решил отпраздновать помолвку именно здесь.

      Это место, как и Айзек, показывает миру только фасад.

      И прячет все, что на самом деле скрывается за ним.

      5

      – Тьфу ты! – бормочет Адель, дергая ключ в замке.

      Почему он не поворачивается? Вот всегда так, когда спешишь…

      Дверь раздевалки распахивается, и врывается холод.

      Адель вздрагивает и роняет ключи.

      – Все хорошо?

      Она с облегчением расслабляется, узнав голос: это Мэт, белобрысый швед, один из многих сотрудников-иностранцев. Он работает в баре. Слишком самоуверен. Светло-зеленые глаза первым делом тебя раздевают, а потом смотрят сквозь тебя.

      – Все