Короли и капуста (сборник). О. Генри

[102] Потом вернетесь за мной – лодка слишком мала для нас троих.

      Плоскодонка отвезла офицеров на шлюп и вернулась за здоровяком.

      – А нет ли у вас, мой добрый адмирал, такого прозаического предмета, как пища? – стал он радостно кричать, лишь только поднявшись на борт. – А может быть, и кофе у вас есть? Говядина и продукты! Nombre de Dios![103] еще немного, и мы, наверное, съели бы одного из этих милых мулов, которых вы, полковник Рафаэль, с таким чувством поблагодарили на прощанье вашими ножнами. Давайте немного перекусим, а потом сразу отправимся в путь – в казармы Альфорано, – почему бы и нет?

      Карибы приготовили пищу, и трое пассажиров «El National» с голодным восхищением набросились на еду. На заходе солнца ветер, как обычно, изменил свое направление и теперь он, упрямый и прохладный, дул со стороны гор, принося с собою запах стоячей воды и мангровых болот, которыми изобиловали низинные земли. На шлюпе подняли грот[104], который тут же наполнился ветром, и почти в ту же минуту из глубины джунглей донеслись какие-то крики и приглушенный шум.

      – Это мясники, мой дорогой адмирал, – сказал здоровяк, улыбаясь, – ну да они опоздали, забой скота отменяется.

      Адмирал молчал и лишь изредка отдавал короткие приказы своей команде. Карибы поставили топсель и кливер, и вскоре шлюп выскользнул из устья реки. Здоровяк и его спутники разместились на судне со всем возможным комфортом, какой только могли предоставить им голые доски палубы. Быть может, предметом, всецело занимавшим их умы, был их отъезд с того опасного берега, а теперь, когда опасность значительно уменьшилась, мысли их переместились к рассмотрению вопроса о том, что же им делать дальше. Когда они увидели, что шлюп повернул и пошел вдоль побережья к северу, они расслабились, вполне довольные тем курсом, который избрал адмирал.

      Здоровяк сидел в задумчивости, его живые синие глаза с любопытством рассматривали командующего военно-морским флотом. Он пытался понять этого странного угрюмого парня, чье непроницаемое спокойствие несколько сбивало его с толку. Он был сейчас беглец, за ним охотились, вероятно, он переживал горькую боль своего поражения, но, как это было ему свойственно, он немедленно обратил свое любопытство на изучение нового, незнакомого ему объекта. Это было так похоже на дона Сабаса – поставить на карту все, задумать и осуществить этот последний, отчаянный и совершенно невозможный план: отправить эту телеграмму бедному, полоумному fanatico, который расхаживает сейчас здесь в своей нелепой форме. Его товарищи тогда совершенно растерялись; спасение казалось невероятным; и теперь он был очень рад, что его план, который они считали безумной авантюрой, увенчался успехом.

      Короткие сумерки быстро окончились, уступив место очарованию тропической ночи, освещаемой жемчужным блеском луны. Вот появились и огни Коралио, ярко выделяющиеся на фоне погружающегося в темноту берега. Адмирал в молчании стоял у руля. Карибы держали шкоты[105] и, как черные пантеры, бесшумно перепрыгивали с места на место, когда он давал им

103

Nombre de Dios (исп.) – здесь: Клянусь Богом.

104

Грот – на шлюпе гротом называется задний косой парус.

105

Шкот – судовая снасть (обычно веревка или канат) для растягивания парусов и управления ими во время хода судна.