Тринити. Инесса Давыдова

интересно, какая у такого человека жена.

      – Любимая.

      – Конечно, любимая, кто же женится без любви? Я не про это…

      – Красивая, – и тут же добавляю. – Для меня.

      – Это понятно, – закатывает глаза Алекс, – у такого красавчика, как ты, не может быть жена-уродина.

      Раньше она никогда не высказывалась так фривольно о моей внешности. На меня тут же накатывает волна воспоминаний: пластические операции, линзы, вставные зубы и многое другое… Сейчас – это не я. Возможно, на меня того, прежнего, она никогда бы и не обратила внимания.

      – Она русская?

      – Нет, лезгинка.

      – Не поняла, – Алекс хихикнула, – я думала это танец.

      – Нет, – рыкаю я раздраженно, – есть такая нация на Кавказе.

      – А откуда она? С какого города?

      – Она из Куруша – самого южного селения России.

      – Так она деревенская девушка, – Алекс хмыкает.

      – Да, скромная, покладистая, воспитанная в мусульманских традициях. Мужу не перечит. А еще смелая, мудрая, я могу на нее положиться в трудных и щекотливых вопросах. Не закатывает истерик. Всегда говорит правду.

      Не хочу дразнить Алекс. Добром это не кончится. Цапнул один раз – и хватит! На самом деле я ожидал от себя обычной реакции: раздражения и злости. По легенде не в моих правилах говорить с кем-то о семье. Но на свое удивление, я думал только о том, что Алекс не дает покоя моя «жена». То есть она хочет быть со мной, но перед ней моральная дилемма. Похоже, в ее жизни действует запрет на женатиков, и это мне импонирует.

      – Можно задать личный вопрос?

      Вот это мне уже совсем не нравится. С чего она решила, что я буду откровенничать?

      – Не уверен, что отвечу, но валяй.

      – Тебе приходилось спать с некрасивыми женщинами? – она краснеет. – Мне всегда хотелось знать, что чувствуют мужчины, когда спят с девушкой, которая не соответствует его стандартам красоты.

      Это она о себе, что ли? Так Алекс считает себя некрасивой!

      – Это зависит от самого мужчины и от обстоятельств. В конце концов понятие красоты у каждого разное.

      – А что чувствовал ты?

      – Я? – пожимаю плечами. – Если девушка не фонтан, но в ней есть какие-то привлекательные части тела или лица, я концентрируюсь на них. Если страшна, как атомная война, но фигура не подкачала, использую определенные позы. А если и фигура подкачала, тогда секс переносится на ночное время.

      – То есть ты никем не брезгуешь?

      Красиво развела. Я усмехаюсь, смотрю на себя в зеркало и поправляю причесон. Алекс как-то странно на меня смотрит, будто говорит с психом, и решает закрыть тему.

      Какое-то время в машине стоит тишина, нарушаемая только шумом ветра и гулом колес, а потом она спрашивает:

      – А там, куда мы едем, есть телефон?

      – Никакой связи с внешним миром.

      – Но мне нужен телефон, – упрямо заявляет она, – хотя бы раз в неделю.

      – Зачем?

      – Чтобы быть на связи с директором хеджевого фонда.

      – Зачем? – уже более нетерпеливо