Тринити. Инесса Давыдова

резко бросает он и отворачивается.

      Обхожу машину и встаю перед водительской дверью. Руслан опускает стекло.

      – Что? – пятерней он зачесывает назад волосы.

      – Руслан, выйди, пожалуйста, из машины.

      – Зачем? Говори, что хотела и проваливай.

      – Я попросила уехать, потому что Владислав вышел из подъезда. Мне не хотелось публичных разборок. Но мы не договорили. Я хочу все объяснить.

      Он недовольно кривится, но выходит.

      – Ну? Говори!

      – Ты напугал меня. Судя по симптомам, у тебя раздвоение личности. Прости, но мне своих проблем хватает, с твоими я точно разбираться не буду.

      Руслан все еще зол. Ноги подергиваются, взгляд направлен куда-то поверх моей головы.

      – Я здоров. У меня нет диссоциативного расстройства идентичности. Я ляпнул не подумав – вот и все. Было сильное перенапряжение, я хотел его сбросить, потом ты подбавила мне проблем. Дважды!

      Я попала в точку! Он знает, как называется его заболевание, иначе просто повторил бы «раздвоение личности», как сказал бы любой нормальный человек! Мне нельзя его раздражать. Надо дождаться замены, и дело решится малой кровью. К тому же я не исключаю того факта, что мне придется к нему обращаться за советом. Каким бы психом он ни был, в вопросах безопасности и сбора информации – дока.

      – Я совершила глупость, поняла это, как только попала в квартиру к Владиславу. Больше такого я не сделаю.

      – Не сделаешь это, придумаешь что-то другое.

      – Нет, – я глажу его по груди, – не придумаю, клянусь. Пожалуйста, прости… – выдерживаю его пристальный взгляд.

      Мне не за что просить прощения, но я должна. Иначе он не успокоится.

      – Все навалилось в одну кучу. Нападение, побег, слежка, засада, стройка, мертвец. У меня был сложный день. Ты должен это понять.

      – Что у тебя с этим Владиславом?

      Ревность? Вот этого я точно не ожидала.

      – Ничего.

      – Ты врешь, что-то было.

      – Нет, клянусь, – мотаю головой.

      – Ты понимаешь, что заставила меня думать, что я тебя потерял?

      Остается догадываться, о чем конкретно он говорит: о моем побеге или о том, что между нами так и не сложились отношения. Чтобы избежать дальнейших обвинений, я приникаю к нему всем телом, обнимаю и говорю вполголоса:

      – Прости, я все усложняю. Тебе вчера нужна была моя поддержка, а я устроила истерику. Уверяю тебя, такого больше не повторится.

      С минуту он тяжело дышит.

      – Обещаешь?

      Я поднимаю голову. Под утро я задала ему этот же вопрос.

      – Обещаю, – уверенно отвечаю я и обнимаю его еще крепче.

      Из его груди вырывается тяжелый вздох, будто с плеч свалился многотонный груз. Руслан обхватывает мое лицо ладонями и нежно припадает к губам. Его руки нервно подрагивают. Поцелуй длится недолго – это акт примирения, но не прощения. Он стискивает меня в объятиях.

      – Как ты могла так поступить?

      Меня вдруг одолевает волна отчаяния. Наружу