Тысячу раз умереть. Михаил Дабар

я в больнице. Вы где?

      – Я у доктора в кабинете. Сейчас выйду.

      Он появился через пару минут. Под красными глазами были темные круги, одежда измята.

      Мы обнялись.

      – Как они? – спросил я.

      Отец прикусил губу.

      – Эвелина неплохо, у нее всего лишь сломана нога. Врачи возят ее по рентгенам и МРТ, хотят исключить повреждение внутренних органов.

      – А Марк?

      Отец замолчал.

      – Он жив? – спросил я.

      Папа кивнул.

      – Но очень плох.

      – Что с ним?

      Он сделал паузу.

      – Черепно-мозговая травма.

      – Черепно-мозговая? Серьезная?

      – Ему сделали операцию пару часов назад. Сейчас он в искусственной коме.

      Я зажал рот рукой.

      – Все будет хорошо, – отец потрепал меня по плечу.

      Я кивнул, но не поверил. Не верил и он себе, его голос предательски дрожал.

      – А где Ян? – спросил я, желая перевести тему разговора.

      – У бабушки. Я посчитал, что там ему будет лучше. Незачем ему смотреть на все эти больничные ужасы.

      Рассуждения моего отца были вполне логичными для переживающего за сына родителя.

      – А могу я на них посмотреть? – спросил я.

      – Думаю да, я только что у них был. Сейчас спрошу у Дмитрия Аркадьевича.

      Дмитрием Аркадьевичем оказался заведующий реанимационным отделением. На мое посещение он дал согласие без каких-либо возражений.

      Прежде чем отпустить меня в отделение, отец отвел меня в сторону.

      – Если пойдешь к Лине, то не говори ей ничего про Марка. Она думает, что он тоже отделался легкими травмами.

      Я кивнул, все прекрасно понимая.

      – Ей сейчас ни к чему переживания. Пусть лежит спокойно и выздоравливает.

      Я снова кивнул. Отец обнял меня. Я ответил ему тем же.

      Тучная женщина на посту, когда я дал ей бумажку с разрешением заведующего, смерила меня недовольным взглядом. Мне показалось, что будь ее воля, она бы вообще меня никуда не пустила. Но приказ начальства она нарушить не могла.

      Вступив в длинный коридор, я не спеша двинулся вперед, не желая пропустить нужную палату. Здесь пахло лекарствами еще сильнее, чем в остальной больнице. В нескольких палатах я заметил людей. Видимо это были родственники других пострадавших от падения крыши в «Олимпе».

      Марка я нашел в палате №7. Он лежал сразу справа от двери. Остальные три места тоже были заняты, но я не обратил на них внимания. Все мои мысли были с младшим братом.

      Выглядел он плохо. Изо рта торчала трубка, подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких. Голова обмотана таким количеством бинтов, что он был похож на марсиан из фильма «Марс атакует!». Верхняя часть тела покрыта синяками и кровоподтеками. Невольно, у меня на глаза навернулись слезы. За что этому ребенку досталась такая участь? В чем он провинился?

      Я любил своего младшего брата, хотя по-настоящему знал его меньше двух лет. Пока я стоял и смотрел на него под мерное пиканье монитора, отсчитывающего его сердечный ритм, в моей голове пронеслись все наши встречи