Целитель. Новый путь. Валерий Большаков

кладём трубки телефонов, и меня снова озаряет, будто током бьет: а ведь я смогу связываться с Мариной по защищенному каналу…

      «Ага, связываться, когда ее нет дома! Так, стоп. Почтовый сервер… – Мысли мечутся в запале. – Нет, не сейчас! Чуть позже. Сначала разберемся с доставкой, с локалкой… Как раз и подойдет очередь писать проги для почтового сервера. Хотя ещё не ясно, на чем его разворачивать… На БЭСМ‑6? А вот потом… Потом можно садиться поудобнее и вволю размышлять о доменах и интернетах. Здорово… СССР – родина «Всемирной сети»! А это уже не только престиж, это деньги – и деньги очень даже серьезные. Только бы не упустить момент! Так, хорошо, о стране я подумал, а о себе? Ну-у, есть в запасе пара мыслей…»

      Вторник 14 октября 1975 года, день

      Первомайск, улица Карла Либкнехта

      Дом был огромен и запущен – кирпичный куб за мощной оградой. Двор зарос травой по пояс, выбитые окна заколочены досками. Пара обитых железом ворот на первом этаже прятали гараж и мастерскую, а каменная лестница с вычурными коваными перильцами уводила на высокое крыльцо, где угрюмо чернела стальная дверь, пупырчатая от заклепок, – из пушки не пробьешь.

      – Ну, как вам? – Николай Ефимович потер руки с видом ловкача-маклера, готового надурить легковерного квартиранта.

      – Впечатляет… – затянул я. – Прямо Дворец пионеров!

      – Лет двадцать назад здесь прописалась заготконтора межрайбазы Райпотребсоюза, – выдал второй секретарь, как скороговорку. – Уф-ф! Запомнил же… Потом они куда-то переехали, а здание пустует. Батареи перемерзли, конечно…

      – Починим, – решительно заявил я.

      – Местное хулиганье малолетнее повыбило стекла…

      – Застеклим.

      Виштальский хмыкнул и поднялся на крыльцо. Вынув из кармана здоровенный ключ, отпер дверь, но та не спешила отворяться.

      – Зар-жа… вела! – пропыхтел второй секретарь, рывками открывая тяжелую облупленную створку. Та поддавалась неохотно, жалобно взвизгивая и скрежеща. Чешуйки облезшей краски сеялись шелухой.

      – Смажем, – обронил я. Покачав шаткие перила, добавил: – Приварим.

      Мне очень хотелось, чтобы наш Центр справил новоселье в этом «отдельно стоящем здании», вот и старался быть убедительным.

      – Прошу! – выдохнул Николай Ефимович, пропуская меня в широкую щель.

      Войдя боком, я осмотрелся. Темный коридор сходился к забитому окну, цедившему свет на щелястый пол.

      – Осторожно! – закряхтел Виштальский, тискаясь в узком проходе. – Доски кое-где прогнили.

      – Заменим, – кивнул я, не замечая однообразия своих ответов.

      В бывшей заготконторе пованивало застарелой прелью, но сквозняк помаленьку-потихоньку вытягивал затхлость и унылый запах пыльных бумаг. Отовсюду шли тихие стуки и скрипы, шелесты и щелчки – дом словно оживал, сбрасывая многолетнее оцепенение и радуясь людям, заполнившим его бессмысленные пустые пространства.

      Внутренние двери почти не пострадали, пропуская нас в обширные