Целитель. Новый путь. Валерий Большаков

Синицын выбрался в общий зал, где оперативники затеяли чайную церемонию. Коля Славин колдовал с заваркой, напуская дразнящего аромату, Наташа Верченко нарезала хрупкими желтыми пластиками солидный ломоть «Пошехонского», духовистыми колечками насекала «Краковскую», а Лукич добрел на глазах, подливая себе коньячку из крошечной фляжечки.

      – Плеснуть? – расплылся пожилой, но все еще крепкий аналитик, завидев начальство.

      – Спасибо, я лучше закушу! – Игорь сноровисто достал из холодильника масло, а из эмалированной хлебницы – начатый батон.

      – Ой! – Глаза Наташи испуганно округлились. – А я из вашей чашки пила, из синей… Сейчас помою!

      – После вас, Наташенька, хоть отраву хлебай, – бархатно задвинул Синицын. Перехватив неласковый взгляд Славина, быстро скорректировал позицию: – Да ладно, я белую возьму!

      Круглобокий «Саратов» закрывался лишь от сильного тычка, и лязг захлопнутой дверцы пустил единственное эхо, мешавшее улечься тишине. Рации на столе – и большая армейская, и маленькие милицейские не шипели даже, пуговично блестя потухшими индикаторами. Помалкивал и целый набор телефонов, сгрудившихся на отдельном столе. Этюд «Спецгруппа на отдыхе».

      В этот самый момент, когда дневные тревоги улеглись, ночные еще не закопошились, а технический перерыв плавно перетекал в дружеский ужин, глухо взвизгнула входная дверь, и на пороге возник сам Иванов. Генерал-лейтенант даже в штатском был орел. До такой степени, что Синицыну сразу захотелось расправить плечи и втянуть живот.

      – Здравия желаю! – благодушно сказал Борис Семенович. – Чаевничаете?

      – Присоединяйтесь, товарищ генерал-лейтенант! – сделал Лукич широкий жест.

      – А вот не откажусь. – Иванов пододвинул стул и уселся. – Уф-ф! В Москве не позавтракал, в аэропорту не пообедал… Ух, ты! Колбаска! – Плотоядно потерев руки, генерал-лейтенант соорудил себе многоэтажный бутерброд. – Что, тают наши ряды? Я гляжу, вас всего четверо осталось.

      – Должен еще полковник подойти, – прогудел Славин, – звонил с полчаса назад.

      – А, ну, Фашилий… м‑м… Федорыч в курше, – успокоился генерал-лейтенант, изрядно откусив от «маслохлебца» да швыркнув чаем.

      На веранде затопал сапогами чуть ли не взвод, и Синицын насторожился.

      – Кто это там?

      – Подкрепление! – Лицо Бориса Семеновича раздирала довольная ухмылка.

      В общий зал шагнули трое парней, похожих, как горошины в стручке, – ладные, крепкие, с экономными и точными движениями.

      – Знакомьтесь, «Царевичи» из группы «А»![10] – сделал широкий жест генерал-лейтенант. – Все – Иваны. Иван Первый, Иван Второй, Иван Третий.

      – «Царь, – брякнул Славин, – очень приятно!»

      Иваны дружно улыбнулись, а в дверь протиснулись еще двое новичков – смуглых и тепло одетых.

      – У‑у, мы думали, Марина с вами! – белозубо улыбнулся бритоголовый парниша в тюбетейке и меховом комбезе, тут же похваставшись: – Мы с Умаром служили под ее чутким командованием! Я –

10

Группа «А» Седьмого управления КГБ СССР. Больше известна как отряд «Альфа».