Побег. Кэтрин Ласки

к ней головы.

      Конь Искателя, крупный жеребец по кличке Центелло, злой и надменный, как и его хозяин, презрительно фыркнул:

      – Глупости!

      Он никогда не слушал никого, кроме своего хозяина.

      А вот Гордо, серый жеребец, внимательно смотрел на Перлину:

      – Что? Что такое, Перл?..

      У него так пересох язык, что он даже не смог до конца произнести ее имя.

      Кобыла закрыла глаза. Она что-то видела – и Гордо не хотел ей мешать.

      Перлина видела незнакомый пейзаж: море колышущихся трав, а среди них – стройный силуэт лошади. Очень маленькой лошади, не больше собаки размером, – но это была настоящая лошадь. Очень красивая, почти идеальная…

      Да, мы возвращаемся. Мы возвращаемся домой!

      Кони притихли. Они понимали, что кобыла чувствует что-то необычное, но не спешили нарушить тишину и начать расспрашивать ее. По спинам их бежал холодок предвкушения, даже жажда отступила. Впереди их что-то ожидало, и только Перлина знала, что именно.

      Свобода!

      Свобода, которой лошади не знали уже миллионы лет.

      Глава вторая

      «Ее зовут Эстрелла!»

      В неподвижном воздухе негромкие разговоры людей походили на жужжание мух. Перлина услышала, как они несколько раз произнесли ее имя, потом имя Эстреллы. Она не знала, о чем переговариваются матросы, но нервничала всё сильнее.

      Кобыла старалась удержать в памяти образ крошечной лошадки среди высоких трав. Ей казалось, что это очень важно. Она словно охраняла лошадку. Это был ее секрет, и Перлина чувствовала, что он может напугать людей.

      Неожиданно в трюм спустился Искатель. Прижимая к груди шлем, он сразу подошел к своему жеребцу. Перлина чувствовала запах зерна – Искатель сберег его для Центелло.

      Жеребец получил свою кличку[2] из-за яркой белой проточины, идущей от самого лба до носа и формой напоминавшей молнию. Любимец Искателя, он был избалован донельзя.

      Остальные тоже учуяли зерно и как по команде повернули головы; ноздри их вздрагивали, уши настороженно шевелились. Одна только Перлина не обращала на запах никакого внимания – она вся вытянулась в сторону люка, ведущего на палубу, и старалась ни в коем случае не потерять аромат, что донесся до нее с последним порывом ветра, – аромат сочной травы, аромат древней родины, аромат свободы. Три понятия слились воедино в мозгу кобылы, и она чувствовала теперь, что это очень опасные мысли и опасные мечты. Такие мечты или воплощаются в жизнь, или губят всех вокруг.

      Зерно в шлеме Искателя отчетливо пахло плесенью и гнилью, но Центелло не обращал на это никакого внимания и продолжал есть. Он покосился на Перлину, и в его больших темных глазах кобыла прочитала хвастливое «Ну, видишь теперь? Это я любимец!»

      Перлина хотела презрительно фыркнуть – нашел чем гордиться, пара горстей заплесневелого зерна! – но вместо этого лишь дернула хвостом и отвернулась. Она не хотела отвлекаться – ей надо было удержать в памяти нежный аромат диких трав.

      Кобыла

2

Centella (исп.) – вспышка молнии, искра.