Салат из одуванчиков. Елена Касаткина

Дед Матвей отстранил Дору. – И что ты, Матрёна, так долго? Еле успокоил внучку твою. Ну вот… Рубашку испачкал. – Матвей подтолкнул Дору к бабушке. – От Нюры теперь достанется.

      – Ох-ох-ох! – запричитала Матрёна. – Давай застираю.

      – Не надо! Пойду. В следующий раз загляну. – Дед Матвей встал, подобрал со стола пряник, сунул Доре в ладошку и больно сжал ей пальцы.

      Ночью Дору мучили кошмары. Снились толстые белые черви, вылезающие из её живота через пупок. Она проснулась рано, вся мокрая.

      – Да у тебя температура, – бабушка покачала головой и пошла заваривать липовый цвет.

      С температурой Дора провалялась неделю. За это время дед Матвей в их доме больше не появлялся. Лето заканчивалось, и Дора вернулась в Москву к родителям. Постепенно она успокоилась и даже подумала, что всё, что произошло в тот вечер, ей померещилось из-за температуры.

      Глава вторая

      Лучше всего есть апельсин с друзьями, а может даже и с врагами. Чистить, впиваясь когтями в кожу, чтоб она брызгала, и смеяться от этого, а потом делить на дольки, раздавая каждому, и желать счастья, здоровья, ну и остального, что обычно желают на Новый год.

      Как и все дети Дора обожала Новый год. Не только за подарки, которыми в течение года её особо не баловали, но и всеобщим разгульным весельем.

      Этот Новый год был особенным. Гуляли за городом. Большой весёлой компанией. Вскладчину сняли небольшой дом, одну комнату выделили детям, во второй отрывались взрослые. Было много конфет и лимонада, но Дору привлекали ярко-рыжие шарики, которые горкой лежали в неглубокой стеклянной вазе. Пока остальная детвора набивала рот конфетами, Дора наслаждалась необычным экзотическим вкусом.

      – Эй, ты, Брунгильда! – Длинный рыжеволосый пацан, который был самым взрослым среди них, впился в Дору злыми голубыми глазами. – Что это ты там лопаешь?

      Генку Дора ненавидела, но ей приходилось терпеть насмешки и обидные клички, которые сыпались из Генкиного рта, как из решета. Генка был сыном маминого начальника и, когда однажды Дора пожаловалась на ненавистного мальчишку родителям, в ответ услышала лишь:

      – Отстань, сама виновата.

      Стало обидно. Ведь это были её родители. Её. Она ждала заступничества, ну ладно, пусть не заступничества, но хотя бы сочувствия. Даже если бы они просто погладили её по головке – тоже неплохо. Вроде, как на болячку подуть. Пусть и не лечит, зато боль утихает. Но ничего такого не было.

      Урок Дора усвоила и с тех пор никогда родителям больше не жаловалась, и ничем вообще не делилась. Ни плохим, ни хорошим.

      – Это апельсины, – Дора заискивающе улыбнулась.

      – Я вижу, что апельсины. – Конопатый Генка направился в её сторону. – Жрёшь тут сама… Другим не надо, что ли?

      – На, – Дора протянула шарик Генке, всё так же приветливо улыбаясь, что несколько озадачило задиру. Он взял из рук Доры апельсин, выгреб оставшиеся два из вазы и принялся сдирать с них кожу. Все три апельсина Генка