Ты здесь чужой. Елена Долгова

на траурную церемонию не явились. Впрочем, я их и не звал. Причин ненавидеть Рейнена у меня уже накопилось достаточно, но история и на этом не закончилась.

      …Ровно через три месяца меня пригласили на опознание в главный морг столицы. Я думал, что увижу там сестру, но нашел лишь труп старшей служанки Лин. Мертвая и голая, эта женщина лежала навзничь на бетонной плите, на посиневшей ступне болталась бирка, а на скулах так и не высохли слезы. Это казалось невероятным, но они не исчезали очень долго.

      – Несчастную убили бандиты, – объяснил мне сержант уголовной стражи. – Это их преступная работа. Тело нашли в канаве.

      – А муж?

      – По документам – рекрутирован в императорскую армию два месяца назад.

      – А их дети?

      – Не найдены, ничем не могу помочь.

      …На кремации служанки снова присутствовал только я один. Ее незнатному праху места с склепе не полагалось, покойную поместили в длинный ящик без крышки, а сверху прикрыли черной пленкой. Эта конструкция совсем не торжественно съехала в топку…

      Я много раз спрашивал себя – почему все это произошло? И никогда не находил ответа. Если отец и участвовал в каком-то заговоре, он скрывал его от меня очень тщательно. Сестра исчезла бесследно и унесла с собой тайну. Меня же не тронули, наверное, потому, что сочли легкомысленным ничтожеством.

      Рейнен все же навестил меня в компании своих гвардейцев. Он не тратил слов, просто схватил меня за предплечье, и ткнул моей растопыренной рукой в раскрытую священную книгу и заставил повторить клятву верности императору Тэлию. Я пошел на свой первый компромисс – не бросился на врага, не дал повода себя убить, а просто повторил эту чертову клятву. Мне хотелось выжить и когда-нибудь плюнуть на его могилу.

      Письма друзей и все бумаги в доме я уничтожил. Встреч со знакомыми избегал. Однажды мне прислала записку моя невеста, леди Кэн. Я прикинул, не сжечь ли и этот конверт, но все же явился в условленное место. Кэн стояла под навесом, дождь стекал по капюшону толстого плаща, по распрямившимся концам обычно кудрявых волос.

      Кэн всегда была сентиментальна, поэтому принесла яд на двоих, маленькие белые гранулы в плоской коробочке, но я отказался от романтического самоубийства, отобрал у нее пилюли и выбросил их в темноту, чем сильно обидел девушку.

      – Мы могли умереть вместе, – в ярости сказала она, – А теперь я умру одна, в бесчестье и горе.

      Я промолчал и не поверил. Сцена была нелепая. Даже не знаю, кого я в тот миг ненавидел сильнее – императора или Рейнена, на мой взгляд, правитель Империи и его начальник Супремы стоили друг друга.

      Однажды вечером мне под дверь сунули еще одну записку. Я прочитал ее и сжег. Пешком добрался до назначенного места. Это был имперский пантеон, ночью там редко кто появлялся. На пороге и в самом деле, тонким слоем лежал нетронутый снег. Внутри здания двумя рядами выстроились статуи