Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса. Ирина Пивоварова

платка и босиком побежал к шкафу.

      Он вынул из шкафа пузатый ситцевый мешочек и стал развязывать верёвку. Он торопился. Руки у него дрожали.

      – Бери, – сказал он.

      На меня он не глядел. Уши у него горели малиновым огнём.

      Семечки в мешке были крупные, одно к одному. В жизни я таких семечек не видала!

      – Чего стоишь? Давай бери! У нас много. Нам из деревни прислали.

      И он наклонил мешок и как сыпанёт мне в карман прямо из мешка! Семечки дождём посыпались мимо.

      Селиверстов охнул, кинулся на пол и стал их собирать.

      – Мать придёт, ругаться будет, – бормотал он. – Она мне вставать не велела…

      Мы ползали по полу и собирали семечки. Мы так торопились, что два раза стукнулись головами. И как раз, когда мы подняли последнее семечко, в замке звякнул ключ…

      Всю дорогу домой я щупала шишку на голове, грызла семечки и смеялась:

      «Ну и чудак этот Селиверстов! И не такой уж он и тощий! А уши – уши у всех торчат. Подумаешь, уши!»

      Целую неделю ходила я к Селиверстову.

      Мы писали упражнения, решали задачи. Иногда я бегала в магазин за хлебом, иногда в детский сад.

      – Хорошая у тебя подружка, Юра! Что же ты мне раньше о ней ничего не рассказывал? Мог бы давно нас познакомить!

      Селиверстов выздоровел.

      Теперь он стал приходить ко мне делать уроки. Я познакомила его с мамой. Маме Селиверстов понравился.

      И вот что я вам скажу: не такой уж он в самом деле плохой, Селиверстов!

      Во-первых, он теперь учится хорошо, и Вера Евстигнеевна его хвалит.

      Во-вторых, он больше ни с кем не дерётся.

      В-третьих, он научил наших мальчишек делать змея с хвостом.

      А в-четвёртых, он всегда ждёт меня в раздевалке, не то что Люська!

      И я всем так говорю:

      – Вот видите, вы думали, Селиверстов плохой. А Селиверстов хороший! Селиверстов не парень, а золото!

ПЛОХИЕ СНЫ

      Сегодня я долго не могла заснуть.

      А когда я наконец заснула, мне приснилась лошадь с синими глазами. Её звали Сима Коростылёва.

      Сима ходила по моей комнате и махала хвостом. Потом Сима громко заржала, и я поняла, что это значило:

      «Почему ты до сих пор не вернула мне пятьдесят копеек?»

      И вдруг она превратилась в Павлика Иванова и как заорёт:

      «Бессовестная! Бессовестная! Вчера всю контрольную у меня списала! Сознайся во всём, сознайся!»

      Я подумала, что сейчас провалюсь от стыда под землю. И тут же провалилась.

      Я проснулась в холодном поту.

      Да, всё правда. И деньги я Симе не отдала, и контрольную у Иванова списала. И мне почему-то поставили «пять», а ему «три».

      Ну, контрольная – ладно, что уж теперь поделаешь? Списала и списала. Но вот пятьдесят копеек!..

      Я вытряхнула из копилки пятьдесят копеек и пошла в школу.

      По дороге продавали большие бордовые гранаты.

      – Почём гранаты? – нерешительно спросила я.

      – Сколько будете брать? – решительно спросила тётенька.

      – Один, – сказала я, и у меня во рту пересохло.

      – Пятьдесят копеек.

      …Когда