Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса. Ирина Пивоварова

весь побелел от злости. Кулаки сжал, зубами заскрипел… И нарочно, изо всей силы, как наступит мне на ногу!

      У меня нога два дня болела. Я даже хромала.

      С Селиверстовым и до этого никто не дружил, а уж после этого случая с ним вообще весь класс перестал разговаривать. И тогда он знаете что сделал? Когда во дворе мальчишки стали играть в футбол, взял и проткнул футбольный мяч перочинным ножом.

      Вот какой был этот Селиверстов!

      С ним даже за одной партой никто не хотел сидеть! Бураков сидел, а потом взял и отсел.

      А Сима Коростылёва не захотела с ним в пару становиться, когда мы в театр пошли. И он её так толкнул, что она прямо в лужу упала!

      В общем, вам теперь ясно, какой это был человек. И вы, конечно, не удивитесь, что, когда он заболел, никто и не вспомнил о нём.

      Через неделю Вера Евстигнеевна спрашивает:

      – Ребята, кто из вас был у Селиверстова?

      Все молчат.

      – Как, неужели за всю неделю никто не навестил больного товарища?! Вы меня удивляете, ребята! Я вас прошу сегодня же навестить Юру!

      После уроков мы стали тянуть жребий, кому идти. И, конечно, выпало мне!

      Дверь мне открыла женщина с утюгом.

      – Ты к кому, девочка?

      – К Селиверстову.

      – А-а, к Юрочке? Вот хорошо! – обрадовалась женщина. – А то он всё один да один.

      Селиверстов лежал на диване. Он был укрыт вязаным платком. Над ним к дивану была приколота салфетка с вышитыми розами. Когда я вошла, он закрыл глаза и повернулся на другой бок, к стене.

      – Юрочка, – сказала женщина, – к тебе пришли.

      Селиверстов молчал.

      Тогда женщина на цыпочках подошла к Селиверстову и заглянула ему в лицо.

      – Он спит, – сказала она шёпотом. – Он совсем ещё слабый!

      И она наклонилась и ни с того ни с сего поцеловала этого своего Селиверстова.

      А потом она взяла стопку белья, включила утюг и стала гладить.

      – Подожди немножко, – сказала она мне. – Он скоро проснётся. Вот обрадуется! А то всё один да один… Что же это, думаю, никто из школы не зайдёт?

      Селиверстов зашевелился под платком.

      «Ага! – подумала я. – Сейчас я всё скажу! Всё!»

      Сердце у меня забилось от волнения. Я даже встала со стула.

      – А знаете, почему к нему никто не приходит?

      Селиверстов замер.

      Мама Селиверстова перестала гладить.

      – Почему?

      Она глядела прямо на меня. Глаза у неё были красные, воспалённые. И морщин довольно много на лице. Наверное, она была уже немолодая женщина…

      И она смотрела на меня так… И мне вдруг стало её жалко. И я забормотала непонятно что:

      – Да вы не волнуйтесь!.. Вы не подумайте, что вашего Юру никто не любит! Наоборот, его очень даже любят! Его все так уважают!..

      Меня пот прошиб. Лицо у меня горело. Но я уже не могла остановиться.

      – Просто нам столько уроков задают – совсем нету времени! А ваш Юра ни при чём!.. Он даже очень хороший! С ним все хотят дружить! Он такой добрый! Он просто замечательный!

      Мама Селиверстова широко улыбнулась и снова взялась за утюг.

      – Да, ты права, девочка, – сказала