Океан безмолвия. Катя Миллэй

к моему дому, и я сразу понимаю, что ничего хорошего это не сулит. Я кладу карандаш, которым отмечаю замеры, и смотрю, как он выходит из машины и идет к гаражу.

      – Старик, выручай.

      – Что на этот раз?

      – Настю забери, пожалуйста.

      Забрать Настю? В первую минуту я в недоумении. Куда он хочет, чтоб я ее забрал? Потом бросаю взгляд в сторону его машины и понимаю, что он имеет в виду.

      – Что-о? Исключено. – Я смотрю мимо него на обмякшую темную фигуру на переднем сиденье автомобиля. – Что ты с ней сделал? Она в сознании?

      – Ничего. Нет, – отвечает Дрю оправдывающимся тоном, проследив за моим взглядом. И вот мы оба стоим в моем гараже: он – скрестив на груди руки, я – свои засунув в карманы, – и глядим на его машину, высматривая признаки движения за лобовым стеклом. – Просто малость перепила.

      – Малость чего?

      – «Огнемета». – Дрю избегает моего взгляда.

      – Какой козел дал ей «огнемет»? – Он лишь молча смотрит на меня, это и есть ответ. Идиот. «Огнемет» – это спирт, смешанный с вишневым напитком из концентрата «Кулэйд». С таким же успехом он мог бы дать ей хлороформа. – Ты чем вообще думал? Она же фунтов двадцать пять весит, не больше.

      – Ну да, ты прав, папочка. Спасибо за лекцию, но проблему это не решает. И потом, откуда я мог знать, что она отключится? На вид крутая девчонка.

      – Но весом всего двадцать пять фунтов. – Это правда. На вид она крутая. Я видел ее руки – сплошь сгустки мускулов. Странное, пугающее зрелище – как будто это не ее руки. Внешне миниатюрная, хрупкая, она в то же время похожа на иноземного наемного подростка-убийцу – твердая, как камень, вся в черном, готовая в любой момент завалить кого-нибудь. Все это не поддается никакой логике. Приводит в замешательство. Она словно оптическая иллюзия. Смотришь на нее с одного ракурса – видишь изображение, думаешь, это оно и есть, а потом ракурс чуть изменился – и картинка совсем другая, и потом уже, как ни смотри, первоначального изображения больше не увидишь. Такая вот картинка с сюрпризом.

      – Джо, я серьезно. Не могу я везти ее домой в таком состоянии, а если не буду дома вовремя, мать мне яйца оторвет. – Здесь он, конечно, загнул. Я бы многое отдал, чтобы увидеть, как Дрю в кои-то веки устраивают головомойку. Мама Дрю – милейшая женщина, и если есть на свете человек, который мог бы ее разозлить, так это тот, что сейчас стоит передо мной, умоляя об отсрочке наказания – иначе кастрация. Я, конечно, не смогу ему отказать. Дрю это знал, когда ехал сюда. Его просьба – чистая формальность. Я ему никогда не отказываю.

      Я иду к машине, открываю пассажирскую дверцу. Пытаюсь разбудить Настю, спрашиваю, может ли она дойти до дома. Она шевельнулась, открывает глаза. Не уверен, что меня видит. Потом ее голова снова валится вперед, ей на грудь, будто слишком тяжела для шеи, и я понимаю, что сама Настя никуда не дойдет. Она даже не шелохнулась, когда я стал вытаскивать ее с сиденья, потом взял на руки и понес в дом.

      – Сволочь ты, Дрю, – буркнул я.

      Он прислоняется к своей машине