Хроники тихого охотника. Ярослав Алексеевич Щипанов

просто обед через полчаса! – пожимает он плечами

      Спасибо! – говорю я, садясь на койке и трясу головой, чтобы прогнать сонливость.

      Лёха кивает и уходит, а я выхожу вслед за ним. Протиснувшись в люк, оказываюсь в ЦП, жизнь в нём более или менее устаканилась: матросы уже не бегают туда сюда с многочисленными ящиками, коробками, банками и чем ещё только можно. Сейчас в ЦП всего несколько матросов из механиков, осматривающих вентили «Цистерн срочного погружения», ещё один матрос из рулевой команды, да штурман со своим помощником.

      Штурман, какой сейчас курс и скорость? – спрашиваю я, подходя к столу и наклоняясь над картой.

      273, скорость 8,5 узлов, господин каплей! – отвечает тот.

      Я киваю и всматриваюсь в карту. «Так, так, так… вот кусок оккупированного норвежского побережья, вот южное побережье Англии и северное Франции, а вот и то самое бутылочное горлышко – Ла-манш, через который нам предстоит пройти.»

      Где мы сейчас?

      Вот здесь! – говорит Макс, ставя синим карандашом крест на карте, в нескольких сантиметрах от «пролива смерти».

      «Пролив смерти» – так моряки империи прозвали Ла-Манш, который конфедераты в первые месяцы войны пытались минировать. Правда, вскоре они эту затею бросили, но всё равно! Двадцать торгашей, десять эсминцев и пять лодок, лежащих на дне, дали право на такое страшное прозвище. А сейчас там свирепствует вражеская авиация, хотя в Англии и есть ПВО, но оно нацелено на защиту городов, побережье и пролив они физически не смогли бы защищать.

      Смотри чтобы мы подходили к Ла-Маншу ночью!

      Само собой, Старик!

      Я ухмыльнулся и облокотившись на стол спиной, обвел глазами ЦП, словно вижу его в первый раз.

      Как у тебя, кстати? – спросил я у Макса, не поворачиваясь.

      Тот невесело усмехнулся и поджал губы.

      Мать болеет всё ещё, с ней сейчас сёстры да дядя с тётей! Сам-то я не смогу им сейчас помочь…

      А отец?

      На фронте, во второй танковой армии, в Австрии.

      Я киваю и поджимаю губы: «Да… война! И ничего ты с ней не сделаешь, пока одна из сторон не победит и совсем не факт, что это будем МЫ!»

      А где Шеф? – задаю я, наконец, вопрос.

      Скорее всего, в дизельном! – ответил Макс, что-то отмечая на карте.

      Я киваю и, протиснувшись в другой люк, иду в дизельный отсек. Вообще лодка имеет единый коридор, как в коммунальных квартирах, и состоит из 7 отсеков. Если идти с носа на корму, то устройство такое: Носовой торпедный (НТО) с четырьмя аппаратами (там же спят матросы); наш офицерский, совмещённый с постом гидроакустика и радиста (ОО); ЦП; отсек младших офицеров (ОМО); камбуз (специально отделён от других отсеков – во-первых, шума из машинного отделения меньше, во-вторых, частые пожары и пробоины); дизельный отсек (ДО) и, наконец, электромоторный (ЭО), там же находится и пятый торпедный аппарат (ТА). Собственно, всё! Ну, конечно, есть и рубка, но она вынесена за пределы прочного корпуса.

      Прохожу мимо офицерского отсека, пробираясь сквозь парней, и открываю переборку в камбуз, там за плитой