Игра на повышение. Павел Сергеевич Почикаев

на ногу и старался не замечать, как Президент кусает губы. Ожидание затягивалось, а между тем времени у них было не очень много. Наконец советник решился:

      – Вы уверены, что поступаете правильно? – Нелепый вопрос, но прошедшие сутки существенно изменили значение слова «нелепый».

      Грабис отвлёкся от созерцания противоположной стены и медленно повернулся. На его лице можно было различить множество самых противоречивых эмоций, вот только советник не наблюдал на нём уверенности. Как бы он не вглядывался, ему не удавалось её рассмотреть. Подобная мелочь полностью деморализовала его, поэтому он и нарушил тишину глупым вопросом.

      – Ты спрашиваешь, уверен ли я в своём решении? – Возле рта пролегли неприятные складки, сидящий Йоханайн весь как-то подобрался, выпрямился в кресле и зыркнул прямо в испуганные глаза советника. – После всего того, что я сделал для страны, после всех невзгод, через которые нам всем удалось прорваться, после Эксплуататорской войны ты думаешь, что я брошу свой государство? Что без боя сдам его на растерзание? Отойду в сторону и буду смотреть, как моё небо разрывает металлический дождь?

      – Просто… просто… сейчас на улицах паника, люди бросаются в машины и стараются уехать, а вы даже… – Советнику очень не хотелось говорить то, что уже сутки висело у него на языке, но, с другой стороны, завтрашний день вообще мог не наступить, поэтому он решился. – Вы даже не умеете иг…

      – Молчать! – Рявкнул Грабис и подскочил на своём месте. Органайзер на его столе перевернулся, и на ковёр посыпались ручки. – Молчать! В твои обязанности не входит указывать, что мне нужно уметь делать! Если ты ещё хочешь принести пользу этой и без тебя потрёпанной стране, то приведи его ко мне, а потом выметайся хоть на все четыре стороны!

      Советник смотрел на багровеющее лицо, его пальцы непроизвольно стискивались в кулаки, горло драли десятки достойных ответов истеричной вспышке, но он их проглотил. Проглотил, как и тысячу обид до этого и как проглотит ещё, если, конечно, и он и Президент останутся живы. Вместо бушующей внутри него дерзости, он заставил себя поклониться и направился в сторону двери, по пути раздавив несколько ручек. В дверях его догнали слова Грабиса:

      – Знаете, советник, а ведь именно сомневающиеся люди заталкивают нашу страну в пропасть. Особенно в лихие времена…

      Он проглотил и это.

      Йоханайн подождал, пока закроется дверь, потом выждал ещё несколько секунд, вслушиваясь в удаляющиеся шаги. Убедившись, что советник отошёл на достаточное расстояние, Грабис схватил кружку с давно остывшим чаем и запустил её в стену. Стекло брызнуло осколками по сторонам, по стене расплылась огромная клякса, тоненькие лучики которой побежали к плинтусу. А ведь ещё недавно он думал, что хуже быть не может.

      Эта проклятая страна сосала из него все соки, она требовала его всего, но ничего не давала взамен. На него покушались, при нём устраивались бунты, его автомобиль закидывали бутылками с бензином, но он мог лишь