Мир до начала времен. Александр Михайловский

только поставив условие: применять эти препараты только при смертельных ранениях. Во всех остальных случаях боль нашим раненым придется перемогать, ибо безопасных обезболивающих у нас нет, а страдающие наркотической привязанностью в племени Огня не нужны. Навскидку он назвал мне трех исторических личностей, которых врачи из лучших побуждений сделали неизлечимыми наркоманами. И если германского фашиста Германа Геринга с белогвардейским адмиралом Колчаком мне абсолютно не жалко – туда им и дорога, – то американскому писателю приключенческо-социалистической направленности Джеку Лондону было бы лучше избежать этой злой участи.

      Что касается смертельно раненых итальянцев, то в их отношении я не колебался ни мгновения. Ввел морфий и отодвинул в конец очереди, взявшись за тех, кто еще встанет на ноги – и чем быстрее я их прооперирую, тем легче пройдет выздоровление. Собственно, оба страдальца без лишних мук отошли в иной мир еще до того, как я закончил заниматься их более благополучными товарищами. Посмотрев на лица умерших, Марина Витальевна закрыла им глаза, заметив, что смертельно раненым римским легионерам после боя их собственный врач вскрывал ланцетом сонную артерию. Иначе никак: мчаться к обломкам парохода за морфием было некогда, а кандидатов в мертвецы тогда набралось под сотню человек. Потомкам римлян повезло немного больше, и проявленное к ним милосердие оказалось чуть менее варварским.

      А после операционной мы пошли на Большой Совет, где мне довелось услышать много интересного. Уже потом я тихонько спросил у Андрея Викторовича, а может ли НАША подводная лодка оказаться в этом мире, если в момент перехода она находилась на глубине больше восьмидесяти метров – например, скрываясь от немецких эсминцев?

      – Теоретически может, – кивнул он. – Только учти, что Баренцево море сейчас проморожено до дна, а Балтика или Черное море – это изолированные водные бассейны, вреде Ладожского озера. Из Балтики мы спускались по Великой реке, и были места, где даже коч с метровой осадкой прошел едва-едва. Подводная лодка, даже «малютка», на первом же пороге сядет с гарантией. На Черном море ситуация, пожалуй, не лучше. Уровень воды там минус тридцать метров к нашим временам, а в Средиземном море минус восемьдесят, причем конфигурация пролива Босфор намекает на возможность порогов и даже водопадов. Сам понимаешь, в такой ситуации и там, и там команде придется покидать лодку и идти пешком. Одним словом, если такое и случалось, то мы об этом никогда не узнаем – сам понимаешь почему.

      Понимаю. Сначала надо знать, куда следует идти, а потом суметь преодолеть пару тысяч километров по дикой местности, безо всякого транспорта, неся все необходимое на своих плечах, что есть ненаучная фантастика. А может, и не фантастика… ибо советский человек способен совершить такое, что другому покажется невозможным. И это факт.

      С таким настроением я пошел на праздник. Подумать только: еще совсем недавно, меньше месяца назад, я не ждал от жизни ничего хорошего, и каждый