Баганутый. Том 5. Дмитрий Ра

все стареет и умирает. Серп… Я устал гадать, что там происходит. Живы ли они.

      И если честно…

      Вряд ли.

      У них не было ни денег, ни правителя, который их сберег бы от внешнего влияния. Под носом гномов они стали бы обузой.

      Скорее всего их всех уже перебили.

      Бам! Бам! Бам!

      Один миллиард, двести пятьдесят семь миллионов, тысяча пятьдесят три барашка, один миллиард, двести пятьдесят семь миллионов, тысяча пятьдесят три Коняшки… и так далее… и так далее…

      Мой внутренний мир изменился. «Темная комнатушка» стала яркой. Цветы, радуга, сочные краски и большие жуки ползали по мне, но я дал им имена. Гоша кусался, Кузя постоянно насиловал мой мизинец. Когда я досчитал до миллиарда, то стал чувствовать свой палец. Я назвал его Алексеем. И мой мизинец Алексей иногда двигался.

      Ик…

      Я «вздрогнул» и очнулся. Улетающее сознание вернулось.

      Не сходить с ума! Не сходить! Вечности не сущестует! Все рано или поздно кончается.

      Я вернулся в реальность и продолжил думать о том, о чем думал пару лет назад. Почему я не чувствую всех, в кого переселялся? Я мог слышать чужими ушами, испытывать их эмоции. Но после того, как меня сюда засунули, связь затухла.

      Но не полностью.

      Что-то я чувствовал. Кого-то. Иногда мне слышался женский голос. Кто-то икал. Один раз отчетливо расслышал «Трайл, ты еще жив?..»

      «Кто ты?» – спросил я тогда, но ответа не последовало.

      Этот голос иногда выручал. В самые отчаянные моменты он пробуждал меня из полубреда.

      Бам!

      – Вамис, как самочувствие?

      Если бы я дышал, то задохнулся бы. Если бы мог трястись, то меня убило бы судорогой. Если бы я мог видеть, то в глазах бы лопнули железные шары. Голос! Настоящий! Живой! Кто это?

      – К… кто?..

      Тишина.

      – Можешь говорить? – удивился голос. – Я под впечатлением. Скажи еще что-нибудь…

      – Кто т… ы?

      – Ну надо же… Я – твой лучший друг. Неужели ты забыл? Мы обещали разговаривать с тобой раз в пятьдесят лет. Пришло время.

      – Пятьдесят лет? Я… не пятьсот?

      Я испытал эмоцию, которую называют удивление. Неужели прошло только пятьдесят лет?

      – Всего пятьдесят. Считай, что твой первый день пожизненного заключения прошел. Ну? Так как ощущения?

      – П…

      – П?

      – …шел на… х… й…

      – Ничего. У тебя все довольно неплохо. Сейчас привыкнешь, речь вернётся. Я уделю тебе побольше времени. Ты обещал мне рассказать про нашу прародительницу. Не зря же я… – зевок, – столько ждал.

      Что? Про кого я обещал? Что обещал? Пришлось сильно напрячься, чтобы понять, о чем идет речь и что такое речь и вообще, как понять.

      «Тр-а-а-айл» – прошептал женский голос. Такой знакомый. Теплый, золотой.

      Мозги просыпались.

      Клетки регенерировали.

      Нейронные связи восстанавливались.

      Электрический сигнал передавал биты информации от одного полушария к другому.

      – А-а-а-а-а! – заорал я в своей голове.

      Голос палача стал четче:

      – Неужели