Господа Офицеры. Константин Юрин

Москва, 2018 г. в номинации «Поэзия»,

      является номинантом по «Живописи»

      2012, 2014, 2016, 2018, 2020 гг.

      г. Уфа, тел. 8 (971) – 468–364

      АТАКА МЕРТВЕЦОВ

      Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая в небо.

      Страх на стене лазарета. Кровью окрашено лето.

      Скорбные цифры июня, смерти излюбленный месяц.

      Так начинаются войны. Мир бесконечен и тесен.

      Свечи дрожали от горя, в танце сгорая невинно.

      Вот тебе смертная плаха, вот тебе запах полынный!

      Ворон голодный гарцует, чувствуя скорость победы.

      Свежая кровушка льётся, радость меняя на беды.

      Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая к аду.

      Кажется, нет и спасенья этому «Райскому саду».

      Души летают, как птицы, и собираются в стаю.

      На пограничном погосте воют собаки и лают.

      Но молодой подпоручик, землю ощупал руками

      И в штыковую повёл роту слепыми глазами.

      Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая к раю.

      Помнит героев Россия, как за неё умирали!

      Тихо на Польском погосте. Память закована в латы.

      Снятся ей чистое небо, спящие русские хаты.

      А на «Поклонной» салюты небо разрезали в клочья.

      Пишется золотом Память, в мраморе выбита прочно.

      14 Сентября 2015 г.

      ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ

      Последний пароход с протяжным криком уходит

      из России, господа.

      Вам долго не видать снегов Отчизны – они растают, право,

      без следа.

      И мы погибнем в этой жуткой бойне от серого, холодного

      свинца.

      Достойно умереть – вот это сложно. Мне очень жаль нелепого

      конца.

      «Поручик милый, юнкеров в шеренгу! Примкнуть штыки,

      а пулемёт на фланг!»

      «Посмотрим, сударь, нынче непременно, и кто возьмёт

      в игре смертельной банк?»

      Залито кровью золото погон, и на груди застыли ордена.

      Поручик медленно идёт в пучину моря, за ним, под крики

      чаек, – юнкера.

      И море приняло в холодные объятья, в могилу братскую

      пехотный батальон

      И долго – долго на песке играло сплетеньем нитей золотых погон.

      Последний пароход с протяжным криком уходит

      из России, господа.

      КРЫМСКИЙ ПАРАД

      Подпоручик смотрел на закат. Лапы сосен целуют туманы.

      А деревья снимали наряд, и листва запарила кальяном.

      На причале шальной пароход затянул свою песню

      в мажоре,

      Собираясь в последний поход – заржаветь далеко

      на Босфоре.

      Чайки с криком, нырнув в облака, исчезали

      и вновь появлялись.

      И не видно Гражданской конца, словно дети

      в войну заигрались.

      Есаул подтянул стремена и пустил дым белёсый колечком.

      На груди виден след от креста, а в руках – дорогая уздечка.

      «Ну бывай, я в Стамбул не ходок. Помирать – так в любимой сторонке».

      И повёл эскадрон на восток, где ждала чернобровая жёнка.

      На причале шальной пароход затянул свою песню в мажоре

      И отчалил в смертельный поход – умирать далеко на Босфоре.

      Подпоручик смотрел на закат, кипарисы в объятьях тумана.

      Он шагал в свой последний парад, разрядив в грудь обойму нагана.

      25 февраля 2017 г.

      СЕРДЦА БОЛЬ

      Вечереет слишком рано.

      Минарета слабый стон.

      Запах пьяного кальяна,

      Чачи – горький самогон.

      Отставной поручик Сухов,

      Статный, выбритый смутьян,

      Очень любит сочных девок

      И задорный хор цыган.

      Танцы – шманцы до упаду

      Под шальной гитарный звон.

      На груди висит награда —

      Крест за крепость Балатон.

      Перекрёстные атаки

      «Перекопа». Сердца боль.

      Душу рвут воспоминанья.

      Сыплет Врангель в рану соль.

      Надоела брань Стамбула,

      А у русских свой закон:

      Штык красавец пуля дура.

      Эмигрантский