Своя Беда не тянет. Ольга Степнова

из Чуйской долины. Про Афган я вообще молчу.

      – Я жил с наркоманкой.

      – Ты жил с репортером криминального еженедельника «Криминальный Сибирск».

      – Ну да, вторая древнейшая. А ты весь криминал пробуешь на собственной шкуре?

      – Не весь.

      Я кивнул. И громко заржал. Здорово она это сказала: «Не весь»! В отличие от нее я понимал чужой юмор.

      Она посмотрела на меня внимательно, как кошка, которая впервые увидела рыбку в аквариуме. Мне стало смешно.

      – Я не рыбка, – хихикнул я.

      – Больно-то надо тебя ловить! – хохотнула Беда.

      – Тогда я пошел, – я встал и перешагнул через пару баулов.

      Она засмеялась.

      – У тебя походон, как у аиста на болоте. Эй, Бизя, у тебя проблемы?

      – Ты каркаешь про мои проблемы прежде, чем они успевают появиться. Кстати, это у тебя проблемы! На полке появились книги! Донцова, Акунин, Коран и «Партнерский секс». Нет, каков наборчик! – Я покатился со смеху и плюхнулся с размаху на какой-то тюк. Хорошо, он оказался мягким, словно был забит ватой. Мне вдруг расхотелось уходить. Здесь тепло, светло и очень весело. Донцова, Акунин, Коран, и «Партнерский секс»! Никогда не видел, чтобы Беда читала: Элка – не читатель, Элка – писатель. Я снова заржал.

      Она подскочила и, перепрыгивая через сумки, подскакала ко мне.

      – Это не мой наборчик! – Беда плюхнулась на соседний тюк. – В этом доме не осталось ничего моего! Здесь живут Надира и Салима. Значит, ты мне не поможешь...

      – А с чего ты взяла, что у меня проблемы?..

      – Ты так лихо оприходовал «ракету»! Где ты ее взял? Не сам же смастерил на коленке!

      – Я?! – от возмущения я хотел вскочить, но не справился. Тюк был округлый, неудобный, верткий, он поехал под коленки и я кувыркнулся назад, головой в какую-то сумку, кажется, забитую кирпичами. Пока я барахтался и вставал, приводил в порядок слух и зрение, Беда куда-то исчезла. Вместо нее в комнате стояла баба – смуглая, черноволосая – и щербато улыбалась. Я потер глаза, но потом вспомнил про хлопковое масло и затянувшуюся невинность:

      – Фатима?

      – Салима, – поправила она.

      Может, ей и сорок, может, она и девственница, но я бы сказал, что ей пятьдесят и у нее климакс.

      Я спохватился, что должен ее попугать и спросил с угрозой:

      – Лошадь страшная, ты откуда?

      – Где лошадь? – удивилась она на хорошем русском.

      Лучше бы она спросила, почему страшная, я бы знал, что ответить.

      – Да это собака! – выкрутился я и потрепал за загривок подбежавшего Рона.

      – А Надирка на рынке осталась! – радостно сообщила мне Салима, даже не думая меня пугаться. – Сейчас будем делать плов и самсу греть! Вы теперь с нами будете жить? Комната большая, располагайтесь!

      – Да не, пошел я...

      – Что вы! Плов! Самса! Элка совсем ничего не кушает. Только пьет кефир и курит! Так воняет, так воняет! А крупному мужчине надо много кушать!

      Мне понравился ход ее мыслей. Я почувствовал, что слюноотделение опережает всякие другие мои рефлексы. Плов! Самса! Коран, Акунин и «Партнерский секс»! Да,