Мандариновый лес. Мария Метлицкая

поправился!»

      В деревню не поехала – тридцатого грянули такие морозы, что было страшно выйти из дома.

      Рассорившаяся с очередным кавалером, названивала и напрашивалась Людмила. Но видеть ее не хотелось, а уж делиться прекрасной новостью тем более. Но от нее просто так не отделаешься – приперлась. Наташа заранее знала ее реакцию, так и случилось.

      – Дура, кретинка, безмозглый олигофрен. Зачем тебе нищий художник без хаты и денег, да еще и хачик. Баб они своих лупят, денег не дают, из дома не выпускают, будешь плов варить и носки стирать, всё! – не унималась подруга.

      – При чем тут плов, он же не узбек! – возражала Наташа. – Да и вообще, что ты знаешь о них? Для них мать и женщина самое главное!

      – Ну ты же не мать, – хихикала Людка. – Ты всего лишь женщина, и то другой веры! А всех нас, русских баб, они считают шалавами. Да и вообще, с чего ты взяла, что он на тебе женится? Они женятся на своих. А с нами так, трахаются.

      – Он не откажется от ребенка, – упрямо твердила Наташа. – Я его знаю.

      – Вот я и говорю – полная дура! Ладно, давай, наливай! Или тебе нельзя?

      – Нельзя, – счастливо рассмеялась Наташа.

      Махнув рюмку водки, Людка посмотрела на Наташу с жалостью и сожалением.

      – Да ты все решила, я вижу! Ой, Наташка, а может, все же аборт? Вся жизнь впереди, успеем еще! Сейчас-то, ну правда ведь, рано?

      Наташа покачала головой.

      – Мне сейчас в самый раз. С Новым годом, Людка! И с новым нас счастьем!

      Работать теперь было сложно, тошнило так, что, наплевав на приличия, Наташа выскакивала из класса и со всех ног мчалась в туалет.

      Однажды ее остановила Оля Кувалдина.

      – Наташка, ты чё, залетела? – смачно затягиваясь сигаретой, усмехнулась она.

      Деваться было некуда, все давно всё поняли.

      – Ну да.

      – И чего тянешь? – удивилась та. – Блевать понравилось? Врача не нашла? Могу поделиться. Хорошая тетка, умелая. Все наши там абортируются. Правда, и берет много, зато почти с гарантией!

      – С какой гарантией? – не поняла Наташа. – На что?

      – Ну ты и дура! Как с какой? С такой, что потом сможешь рожать! Знаешь, какие есть коновалы? Выскоблят так, что…

      – Спасибо, но мне не нужны гарантии. Я буду рожать.

      – Ух ты! – воскликнула Оля. – А что? Уважаю! И правильно, рожай! Хотя… Ну ладно, дело твое. – И спохватилась: – А папаша? Папаша имеется?

      – Имеется, – счастливо улыбнулась Наташа.

      Ловко, по-снайперски, бросив окурок в ведро, Оля проговорила:

      – Ну тогда удачи тебе, милочка.

      Чингиз приехал через три недели. Случайно столкнувшись с ним в коридоре училища, Наташа от неожиданности прижалась к стене и замерла.

      Он, казалось, ничего не видел – глаза в пол, плотно сжатые губы, густая щетина, чужое лицо.

      Прошел мимо.

      – Чингиз! – крикнула она.

      Не крикнула, нет – проскрипела еле слышным хриплым шепотом. Как ни странно, он услышал. Резко обернувшись,