Мандариновый лес. Мария Метлицкая

ее затошнило. Скорее бы все закончилось, господи! Скорее бы все прошло! И поскорее бы забыть весь этот кошмар! Но понимала – забыть не удастся, это с ней на всю жизнь. И еще – поскорее бы распрощаться с Людкой. Навсегда. Видеть ее было невыносимо.

      В такси с трудом поместились сумки и чемоданы.

      Плюхнувшись на переднее сиденье и облегченно выдохнув, Людка с удовольствием закурила.

      Нахмурившийся шофер сделал ей замечание.

      – Шеф, не боись! – засмеялась она. – Не обижу! Придется тебе потерпеть. Женщина в трауре.

      – Что-то не похоже, – хмыкнул шофер и открыл пошире окно.

      Всю дорогу ехали молча. Прислонившись к сумкам, Наташа дремала.

      Въехали в слободку, остановились у Людкиного дома.

      – Можно вещи пока к тебе? – спросила Людка. – Сама понимаешь: если внесу все домой, что там начнется.

      – А дальше что? – хмуро спросила Наташа. – Ну, допустим, оставишь у меня. А через неделю Танька с Ростиком возвращаются.

      – А через неделю меня здесь не будет! Деньги есть, сниму хату и – прощай, Воронья слободка! Завтра же займусь! Нет, сегодня! С бабками ничего не страшно, в два дня найду! Ну что? Можно? – нетерпеливо повторила она. – Чё застыла?

      Наташа кивнула. Противостоять Людке она никогда не могла. Да и понять ее можно… Да, можно, только очень не хочется. И самое главное – как ей сказать, чтобы ночевать шла домой? Совсем неохота быть вместе. Совсем.

      Но Людка, выпив кофе с бутербродами, деловито переоделась, накрасилась и сказала, что идет по делам.

      Закрыв за ней дверь, Наташа облегченно выдохнула. Побродив по заставленной квартире, прилегла на диван и заплакала.

      Ей было жалко всех – брошенного, как собаку, покойника, себя, их сломанную детскую дружбу с Людкой. И вообще была такая тоска – хоть волком вой! И, уткнувшись в подушку, Наташа заскулила.

      Людка вернулась поздно, довольная и счастливая. Квартира нашлась, да еще и отличная – однушка на «Университете», в старом доме, правда заброшенная и ободранная, после старой бабули. Зато рядом метро и просторная. А побелить потолки и переклеить обои – плевое дело.

      – В общем, через неделю перееду! Когда, ты сказала, возвращается Танька? Ну и отлично! – Людка громко и протяжно зевнула.

      – Тебе его совсем не жалко? – тихо спросила Наташа.

      – Жалко, – равнодушно ответила Людка. – Но больше жалко себя. Как я теперь? Работать неохота, а денег надолго не хватит. Эх, надо было взять кольцо, надо! Такие бабки! – вздохнула она.

      – Мародерка. – Наташа отвернулась к стене.

      Только бы не заплакать – совсем не хотелось плакать при Людке.

      Подруга съехала, и Наташа немного успокоилась – общаться после случившегося было невыносимо, и тут же рванула в деревню. В Москве было жарко, делать было совершенно нечего, сидеть в пустой душной квартире и слушать вопли соседей ей не хотелось.

      Уехала рано, а добралась только к вечеру – попала в перерыв на вокзале. Слоняясь по перрону, съела три пирожка, два мороженых и даже вздремнула