Мандариновый лес. Мария Метлицкая

срочность такая?

      Людка в упор уставилась на нее, словно о чем-то раздумывая. И наконец кивнула на закрытую дверь комнаты.

      – Знаешь, что там? – спросила она.

      Наташе вдруг стало страшно, и от страха она неловко пошутила:

      – Труп, что ли? Убила кого?

      – Труп. Только он сам, понимаешь? Я тут ни при чем!

      – Кто сам? – еле выговорила Наташа.

      – Кто, кто? – разозлилась Людка. – Пупс, кто же еще? Пришел, пожрал, выпил, лег и помер! Захрипел, как конь, и тут же отошел, понимаешь? В секунду! Я прям… Ой, что говорить! – Людка махнула рукой. – Обделалась прям! Еле до сортира добежала! Да еще и блеванула со страху.

      – Он умер? – одними губами проговорила Наташа. – Ты в этом уверена?

      – Пойдем! – гаркнула Людка, схватив подругу за руку.

      Наташа, упираясь изо всех сил, в ужасе зашептала:

      – Нет, нет, я не пойду! Боюсь! Не пойду – и все, слышишь? И отпусти, мне больно!

      – Хороша подруга! – с негодованием воскликнула Людка. – Мне что, всё одной?

      – Что – всё? – онемела от страха Наташа.

      Но Людка уже тащила ее по узенькому коридору.

      На шикарной кровати «Людовик Четырнадцатый», раскинув огромные, волосатые руки, лежал определенно мертвый человек. Откинутая голова с блестящей проплешиной была повернута набок, но лицо, искаженное гримасой боли и удивления, было отлично видно: полуоткрытые выпуклые глаза, немного скошенный, крупный нос и раскрытый, полный золотых коронок синеватый губастый рот.

      Мужчина был голым, но, по счастью, ниже пупка закрыт простыней, из-под которой высовывались правый бок и темная от волос нога.

      На шее блестела широкая золотая цепь с крупным кулоном, на руке под светом хрустальной люстры поблескивали массивные золотые часы, а на безымянном пальце с бледным широким ногтем виднелось огромное золотое кольцо с прозрачным и крупным камнем.

      – Божечки мои, – прошептала Наташа. – Какой ужас, Людка! Ты вызвала «Скорую»? И милицию надо, наверное?

      – Идиотка! – зашипела Людка. – Какая милиция? Ты что, хочешь, чтобы меня посадили?

      – За что? – удивленно спросила Наташа. – Ты же сказала, он сам…

      – Идиотка! – с удовольствием повторила Людка. – Конечно же, сам! Не я же его… У нас даже ничего не было! Не успели! Но милиция, «Скорая» – нет! Ты только представь: следствие, допрос. Будут допытываться, кто я ему. Жена узнает, дети. Мне это надо?

      – А что же делать? – беспомощно пробормотала Наташа. – Нельзя же оставить вот так!

      – Слушай меня, – сурово проговорила Людка. – Сейчас все соберем, и тю-тю! Меня здесь никто не знает, чай я ни с кем не пила и дружбы не заводила. Все соберем, погрузим в машину – и поминай, как звали!

      – Но сбежать как-то… не по-человечески, Люд, – тихо сказала Наташа.

      Людка посмотрела на нее, как на умалишенную.

      – Я тебя для чего позвала? Для помощи, понимаешь? Я попала в ужасную ситуацию, а ты мне тут лекции будешь читать? Делай, что я говорю, и молчи ради бога! Я и так на грани истерики – такое пережить!