Угроза 4.0?. Радмир Замильевич Шарапов

купила Максиму новые тетради, книжки, фломастеры и даже подала свои документы в институт на заочное отделение. Жизнь начала налаживаться, но у судьбы были другие планы на нее, своего долгожданного подъема девушка так и не увидела. Трудности прошедших лет, нанесенные злыми языками тысячи обид, принятые близко к сердцу, годы тяжелой работы, плохие условия жизни и отсутствие нормальной медицины истощили ее организм. Когда все уже шло неплохо, она начала часто болеть. Болезни возникли на фоне годами испытываемого стресса, гордыней удерживаемого глубоко внутри души. Ее худоба приблизилась к опасной черте, а кожа стала неестественно бледна.

      В один из обыкновенных ясных дней Максим возвращался домой со школы и увидел у калитки старую ржавую машину скорой помощи, а возле нее милицейский бобик. Он зашел в подъезд с обшарпанной краской и увидел, что дверь в его квартиру открыта, а на пороге стоят какие-то люди. Любопытство быстро сменилось волнением, когда взрослые, словно не замечая мальчика, равнодушно игнорировали его вопрос «Где моя мама?».

      Максим нашел маму на кухне, она неподвижно лежала на полу. Тело Людмилы было накрыто белой простыней, из-под которой была видна только ее нога, цвет кожи уже приобрел бледный оттенок. Мальчик бросился к маме и, расталкивая, пытался ее разбудить, отказываясь понимать произошедшее. Осознав, что мама больше не очнется, ребенок впал в истерический припадок, он начал кричать и плакать навзрыд.

      Мальчика не смогли успокоить. И милиционеры, не придумав ничего лучше, отвезли его в детскую комнату милиции. Хотя все в отделении считали, что мальчик быстро выдохнется, спустя несколько часов ничего не изменилось. Максим не мог успокоиться, а милиционеры даже начали спорить на деньги о том, на сколько у него хватит сил. Вопли надоели дежурному, и он вызвал скорую, прибывший санитар вколол мальчику успокоительное, и тот, уснув, проспал несколько часов.

      Следующий день Максим находился в этом злачном месте, куда приводят беспризорных детей, маленьких хулиганов, юных наркоманов и прочих покинутых, до которых взрослым нет никакого дела. Родных у мальчика не осталось, и в отделении он ожидал представителей органов опеки. В тот день Максимка стал Максимом, нет, он не возмужал и не окреп, просто что-то в нем угасло. Что-то детское, беззаветное и легкое навсегда оборвалось в мальчике и покинуло его, как осенний листочек, отрываясь от ветки, начинает обратный отсчет своему существованию. Максим очень рано открыл глаза на облик мира, повернувшегося к нему той стороной, которую видят такие, как он, ставшие никому не нужными дети-сироты. Он возненавидел всех и вся, возненавидел весь мир, а самое главное, своего отца, которому захотел причинить столько же боли, сколько тот причинил его маме, той боли, которая, как он считал, забрала ее у него.

      Так просто и неумолимо наступил переломный момент в жизни человека. Никто и никогда такого не ждет, никому не ведомо маршрутное расписание судьбы, определяющей отведенный путь.